Крестовые походы

Монахи отправились из аббатства после заутрени; длинная процессия растянулась вдоль извилистой речки, протекавшей через их владения. Во главе ризничий нес крест, инкрустированный геммами, подаренными аббатству матерью Марго на благо своей души и души ее мужа. Далее на муле в алой попоне ехал настоятель, сопровождаемый своим помощником и другими должностными лицами. За ними попарно шли монахи, а затем – братья-миряне, выполнявшие в аббатстве всю грязную работу. После них ехала Марго с детьми и челядью, с братом, сеньором де Гранпре и массой других баронов, имевших земли рядом с аббатством. Замыкали процессию крестьяне этого края в праздничных костюмах, вперемешку с нищими, которые надеялись получить подаяние, больными, жаждущими чуда, разносчиками и актерами, нюхом чуявшими заработок на общем празднике. На границе земель аббатства был брод через реку, а рядом с ним стояла часовня, сооруженная на вклад сеньоров Гранпре, в которой ежедневно служили мессы за упокой их душ. Именно в этом месте монахи намеревались получить свое сокровище. Разведчики, высланные настоятелем, так хорошо выполнили свою работу, что процессия, повторяя в своем движении все извивы реки, вскоре увидела другую, появившуюся из низкорослого леса и приближавшуюся к броду.

Монахи начали торжественную песнь, а многие крестьяне бросились дальше по берегу реки, чтобы лучше видеть. Марго прикрыла рукой глаза, нетерпеливо всматриваясь через головы монахов, не на черном ли боевом коне возвращался Эд с войны. Тогда бы он надел кольчугу и взял вымпел с дубком – гербом Буавера; но такого всадника впереди не было видно. Он мог одеться в зеленое платье, как всегда в торжественных случаях – ведь серебристый и зеленый были цветами Буавера, – и сесть на рабочую лошадку. Но никого похожего она не сумела разглядеть на противоположном берегу. Впереди процессии шел мужчина и нес большой черный крест, за ним пешком двигались остальные. Ярко-красный балдахин на шестах, видимо, скрывал реликвию. Следом за балдахином шла толпа людей.

В предчувствии беды у Марго сжалось горло. Где же Эд? Не сказав ни слова брату, ехавшему рядом, она повернула лошадь вдоль берега за толпой крестьян, бегом обгонявшей колонну монахов и почти заглушавшей их пение возбужденными криками.

Черный крест приблизился вплотную к броду, но тот, кто его нес, не стал приподнимать свои одежды, а сразу ступил в воду, огибающую отмели. Процессия без колебаний последовала за ним, красный балдахин раскачивался в ее центре, а несли его – да, конечно, четыре воина, одетые в зеленые костюмы с серебряными эмблемами! Правда, те двое, что находились ближе к Марго, ей были совершенно незнакомы – чернобородые мужчины, похожие на иностранцев. Где же Эд?

Обе процессии готовились к встрече. Настоятель и все священники спешились – их лошадей и мулов осмотрительно убрали назад, – а монахи выстроились широким полукругом. Человек с черным крестом вышел из брода и остановился, не зная, как быть теперь. Следовавшие за ним беспорядочно появлялись на берегу, и среди них Марго увидела Эда.

Он находился под балдахином, до этого момента скрытый от ее взгляда. Эд выглядел изможденным и загоревшим, был неузнаваем для невнимательных глаз, но только не для Марго. Его длинные волосы до плеч, которые весело кудрявились, когда он уезжал, теперь свисали прямые и жидкие; они выцвели до какого-то неопределенного оттенка, наполовину каштановые, наполовину седые. Всегда такой аккуратный во всем, что касалось одежды, Эд был лишь в одной длинной рубахе, какие носят кающиеся. Его босые ноги, правда не грязные, начисто вымытые рекой, кровоточили. Перед собой он нес алую подушку, поддерживаемую также кожаным ремнем, свисавшим с его шеи. На подушке лежал короткий и тяжелый меч с широким лезвием, темный, без какого-либо узора, только перевязь его была густо усыпана драгоценными камнями, а застежка на ней казалась золотой. Эд не оглядывался вокруг, как вел бы себя человек, возвращающийся с войны, а устремил взгляд на настоятеля, готовившегося завладеть сокровищем.

Настоятель был красивым мужчиной с приятными манерами и любил производить хорошее впечатление. По случаю такого события он приготовил речь, не длинную и не короткую, украшенную избитыми латинскими изречениями, хотя и не скучную. Возблагодарив Бога за милость к аббатству, аббата Тома за заботу о пастве и сира Эда за верную службу, настоятель двинулся вперед, чтобы принять меч, в то время как братья вокруг и позади него запели латинский псалом.

И тут вся церемония пошла прахом. Носильщики балдахина выставили свои палки, мешая настоятелю приблизиться, а Эд громким голосом воскликнул:

– Я, Эд де Буавер, раб Божий и его святой церкви, дал обет пройти босым от Константинополя до церкви Святого Фомы, принадлежащей аббатству Гранпре. Таким образом, пусть никто не касается этой святой реликвии, пока я не возложу ее там на алтаре.