Крестовый дранг

— Не навечно, — вновь вмешался фон Берберг. Смотрел он не на польского рыцаря — на Бурцева. — Мы вспомнили, когда появились здесь. Потому что там, откуда мы пришли, об этих ходах известно. Мы знали, где именно их искать. И мы знали, куда они ведут. Мы нашли вход в подземелье, расчистили обвалы, добрались до тайника. В нем действительно хранились сокровища. Настоящие сокровища. Не золото, не драгоценности, а власть и могущество арийских магов. Малые шлюссель-башни перехода. Миниатюрные копии больших платц-башен. Всех платц-башен! Теперь это добро отправится в хронобункер СС. Правда, шлюссель-башен слишком много — их придется переправлять в несколько этапов. Но первыми обратный цайтпрыжок совершат Агделайда и Ядвига.

— Значит, обратный цайтпрыжок? — прохрипел Бурцев. — А кто-то убеждал меня в Кульме, будто это невозможно!

— Тогда было невозможно. Теперь, со шлюссель-башнями, возможно все. Главной задачей оберфюрера Фишера был поиск во Взгужевеже малых башен перехода и обеспечение обратной связи для цайткоманды.

— Но ты?! — спохватился Бурцев. — Ты-то сам почему здесь? Да еще в таком виде!

— Почему? А ты не догадываешься, полковник? — взгляд Фридриха фон Берберга утратил былую надменность. Вестфалец смотрел печальными потухшими глазами. Уголки его рта чуть подрагивали. — Твоя красавица-жена вскружит голову кому угодно. А я… в общем, я слишком хорошо представлял, что ждет ее там.

Еще один кивок в сторону глухой стены и незримого подземного хода, проходившего за нею.

— Это будет даже не гестапо. Застенки центрального хронобункера СО гораздо страшнее, уж поверь мне, полковник. Я решил, что этот ужас — не для Агделайды.

Влюбился! Надо же, вестфальский сухарь, глава эсэсовской цайткоманды, по уши втюрился в прекрасную пленницу. Сначала запудрил девчонке мозги, сделал гордую, но дурную княжну послушной игрушкой в своих руках, а потом… потом сам же и попался в собственную ловушку.

Доигрался, хэр штандартенфюрер! Вот уж воистину — сердцу не прикажешь. Даже эсэсовскому сердцу, привычному к приказам. Истинный ариец Третьего рейха Фридрих фон Берберг влю-бил-ся… И мало того, — похоже, успел натворить тут глупостей на почве запретной страсти. А как же интересы Германии, ради которых фон Берберг, помнится, готов был усмирить любые чувства. Или просто трепался он тогда, на Кульмской мельнице, будто готов?

А ведь с каким пафосом вещал ему вестфалец: «Как солдат солдата, ты должен меня понять!» Вот тебе и солдат… Снесла, выходит, крышу Аделаид — ка даже такому благонадежному солдафону. Хотя… Жена предстала перед его мысленным взором, как живая. Хотя неудивительно…

— Ну, что тут у вас произошло? — спросил Бурцев. — Колись уж…

— Я надеялся до последнего, — вздохнул эсэсовец. — Рассчитывал, что твою супругу все-таки оставят для разбирательства здесь. Пытался подсунуть Фишеру Ядвигу. Увы, обратные цайтпрыжки и все, что с ними связано, находится полностью в его компетенции — таков личный приказ Гиммлера. Обычное дело: формально ставить во главе важной операции одного офицера, но в чем-то ограничивать его власть присутствием какого-нибудь карьериста, неусыпно следящего за всеми действиями своего командира. Перестраховка, так сказать. От предательства перестраховка. Ну, и конкуренция, конечно, заставляющая обоих лидеров выкладываться полностью.

— Дальше?

— Когда стало ясно, что цайтпрыжка Агделайде не миновать… В общем, я попытался тайком вывести ее из замка.

— И что?

— Тебе крупно не повезло, товарищ Исаев. Ох, и капризная, ох, и упрямая, ох, и обидчивая же тебе досталась супруга.

Бурцев сжал кулаки:

— Ты посмел обидеть мою жену, ублюдок?

— Не волнуйся — пальцем не тронул. Она сама почему-то жутко обиделась. Когда из Кульмской платц-башни я доставил ее сюда. Агделайда сочла меня подлым колдуном, скрывающимся под личиной Божьего рыцаря и заманивающим в ловушку прекрасных дев, а еще… Твоей жене почему-то страшно не нравится это место. Поняв, что она очутилась ни где-нибудь, а именно во Взгужевеже, княжна устроила та-а-акую истерику!

Фон Берберга передернуло от неприятных воспоминаний:

— Признаюсь, раньше мне казалось, будто Агделайда ко мне неравнодушна, но здесь я вдруг стал для нее врагом номер один. Она замкнулась, отказывалась разговаривать, кидалась на меня, как дикая кошка, тебя вот вспоминала. Не хмурься, полковник, — добрым словом вспоминала, жалела, что ушла от любимого, Богом данного мужа. Ну, так говорила, по крайней мере…

Глава 55

Бурцев покачал головой. Надо же! «Любимого»! «Богом данного»! О, непостоянное женское сердце!

— Агделайда все порывалась сбежать, — продолжал немец. — Как ты понимаешь, этого я допустить не мог. Поначалу не мог. Пришлось держать твою жену под замком. Не здесь, конечно.

Немец брезгливо оглядел стены своей темницы:

— Сюда доставили другую твою подружку — Ядвигу.

— Ядвига Кульмская вовсе не его подружка! — вспылил пан Освальд. — Она моя дама сердца, мерзавец! Непревзойденная в своей красоте, добродетели и чистоте!