Крестовый дранг

Добжинец побледнел. На лбу заблестели частые капельки. Редко шляхтич бледнел и потел вот так — не от злости, а от явного, плохо скрываемого испуга. И все же рыцарь не сказал ни слова против. Только тяжко сглотнул. Только медленно кивнул. Любовь ли вечная, быстротечная ли страсть к Ядвиге — чем бы не было это чувство, но оно оказалось сильнее ужаса перед предстоящей поездкой в чреве бронированного монстра. Бурцев зауважал собрата по оружию пуще прежнего.

Сымы Цзянапривел дядька Адам. Рана у наводчика гранатометной аркабаллисты оказалась пустяковой, так что китаец был по-прежнему шустр и деловит. Времени даром бывший советник Кхайду-хана не терял: используя все известные ему достижения китайской медицины, маленький желтолицый старичок врачевал других раненых. Подстреленный Бурангул оказался в числе первых его пациентов. Впрочем, татарского сотника тоже лишь слегка задело пулей из танкового пулемета. Чтобы прикрыть царапину, хватило повязки на плече, большего — не потребовалось.

Они стояли перед Бурцевым втроем: дядька Адам, Сыма Цзян и Бурангул. Но Бурцева интересовал только китаец. Он с ходу задал мудрецу из Поднебесной самый важный вопрос:

— Сема, тебе известно, когда наступит полнолуние?

Старик сморщил нос, прикинул что-то в уме, кивнул. Отвечал он твердо и уверенно:

— Моя знать. Полный лун встается очень скоро. В следующий ночь встается полный лун.

— Ва-цлав! — к ним во весь опор несся Збыслав.

Доскакал, спрыгнул с седла, доложил:

— Пан Освальд нашел пленного немца. Спрашивает, куда его везти.

— Пусть везет в лес, где мы били железных драконов, — распорядился Бурцев.

Глава 45

…Подбитая, но недобитая «Рысь» — та самая, последняя, что разнесла в щепу гранатомет-аркабалисту и едва не размазала по мерзлой земле весь расчет противотанкового орудия, стояла на прежнем месте. Башня изуродована кумулятивным шрамом. Короткий ствол двадцатимиллиметровой пушки беспомощно задран вверх. Под гусеницами лежит танкист с Бурангуловой стрелой в груди. Открытый люк смотрит в небо, подобно распахнутому рту мертвеца.

Бурцев встревожился, заглянул внутрь. Сначала — через прожженную броню. Потом, поднявшись выше, — в люк. Темно… Нутро машины едва различимо. Сильно воняет гарью, маслом и паленым мясом. Однако серьезных повреждений, на первый — дилетантский — взгляд не видать. Кумулятивная струя ударила сверху вниз, прошла вскользь. Уничтожив экипаж и оплавив рацию, она все же не затронула ни боевую, ни ходовую часть машины. Приборы управления, вроде, тоже целы. Боеукладка — на месте…

Он повернулся к толпившимся вокруг людям. Сбежались-съехались сюда многие. Даже князь, окруженный верными гридями — посеченными и усталыми — наблюдал со стороны. Заинтересованно так наблюдал. Как-то даже слишком заинтересовано. Что ж, спасибо хоть на том, что не мешал и не удерживал при себе силой. Не воспрепятствовал Ярославич и дружине Дмитрия и Бурангула, изъявившей желание уйти из новгородского войска вслед за Бурцевым. Сейчас дружина эта стояла в первых рядах — изрядно поредевшая и настороженная.

— Нужно убрать трупы, — проговорил Бурцев. — Кто поможет?

Про себя решил: кто не побоится лезть в нутро железного «дракона» и выступит первым, того есть смысл сажать с собой в танк. Вышел Сыма Цзян. Вышел, таща за шкирку Отто Майха, Освальд. Вышел Дмитрий. Вышел Бурангул. Вышли Збыслав и дядька Адам. Все шагнули вперед практически одновременно. Бурцев благодарно улыбнулся: еще и выбирать придется среди добровольцев-то.

Мертыйх эсэсовцев кое-как вытащили через тесный люк. Сбросили на подстреленного Бурангулом танкиста. Впихнули внутрь Отто. Следом, сняв все боевое железо, влез Бурцев. Неловко развернулся. Стукнулся с непривычки головой о перископ. Сильно ударился — если б не толстый подшлемник, была бы шишара. Ругнулся тихонько. Тесновато, блин! Ладно, хорошо хоть оптика цела. Крикнул:

— Следующий…

Сначала о края люка лязгнул железом щит Освальда. Большой треугольный рыцарский щит внутрь не пролазил.

— Ты что, все свое барахло прихватить решил? — раздраженно рыкнул Бурцев из танковых глубин.

— Это не барахло, — обиделся добжинец. — Щит это. Какой рыцарь в наши времена идет в бой без щита?

— Нашел тоже «наши времена»! Ты еще лошадь с копьем сюда запихни. Бросай щит, говорю, а то самого снаружи оставлю.

Поляк щит бросил, с трудом протиснулся в люк. Худощавый, но долговязый и не снявший к тому же ни доспехов, ни шлема, ни перевязи с мечом, Освальд, казалось, сразу занял все пространство внутри. А в люк уже заглядывали Дмитрий, Сыма Цзян и Бурангул. Возле танка громко спорили, кому лезть первым, Збыслав и дядька Адам.

— Эй-эй, парни, уймитесь! — предупредил Бурцев. — Все! Мест нет. Двери закрываются.

Он потянулся захлопнуть люк. Не дали.

— Может, я все-таки помещусь, Василь? — пробасил Дмитрий.

— Куда тебе, бугаю этакому! Ты ж тут затопчешь всех, на хрен!

— А я? — над люком возникла физиономия Бурангула.

— Извини, иптэш… Никак. Ты тоже великоват. Да и вообще лучше будет, если вы с Дмитрием поведете конную дружину.

— Тогда, может быть, моя?