Крестовый дранг

Бурцев подошел к глухой стене. Где-то там, за этими плитами, возможно, еще надеется на чудо и ждет помощи Аделаида. И туда, за эту преграду, ему нужно попасть во что бы то ни стало. Он провел ладонью по неровной поверхности. Холодной, выпуклой, шершавой. Стукнул кулаком.

Здесь, как и везде в главной башне Освальдова замка, кладка была старой. Древней была эта кладка, безумно древней. Сами камни — огромные, неподъемные, но скрепляющий их раствор давно истрескался, осыпался песком, пылью, и прахом. В щели меж гигантскими валунами запросто пролазит палец, в некоторых местах целиком входит ладонь. Наверное, только магическая стяжка арийских колдунов и удерживает еще громаду замкового донжона. Но устоит ли эта незримая стяжка перед напором военной техники Третьего рейха?

— Ворота брать штурмом мы не будем, — твердо сказал Бурцев. — В подземелье войдем другим путем. Здесь войдем. Освальд, нам пора возвращаться к танку.

— К танку?! — вскинулся фон Берберг. — К какому еще танку?!

Ему ответили автоматные очереди. По пустынным коридорам верхнего подвального этажа Взгужевежи прокатилось эхо беспорядочной стрельбы. Били «шмайсеры». Били громко и вразнобой. Кажется, фашики хватились своего оберфюрера и теперь с боем пробивались к заблокированному порталу перехода.

Глава 56

— Что там? — встревожился добжинец.

— Стреляют, — коротко ответил Бурцев. Отдал Освальду меч. Кивнул на фон Берберга. — Хватай его за шкирку. Вестфалец пойдет с нами. Только не вздумай прирезать, мститель хренов. Пока не найдем Аделаиду с Ядвигой, он нужен нам живым, понял?

— Да ладно, понятливый я, — недовольно буркнул поляк. — Вставай, давай, немчура, чего расселся.

От тяжелой оплеухи руки в кольчужной перчатке Фридрих фон Берберг не встал — полетел с лавки вместе с ворохом тряпья и соломы. Запутался в шинели-одеяле, грохнулся на каменный пол. Освальд без лишних церемоний вздернул штандартенфюрера на ноги. Держал он пленника, как и посоветовал Бурцев — за шкирку. Крепко держал, сдавив цепкими пальцами жесткий эсэсовский воротник с «зиг-рунами».

Вестфалец едва дышал, но поляк этим не удовлетворился. Освальд приставил к горлу немца отточенное лезвие. Что ж, так будет лучше: фон Берберг теперь точно не рыпнется.

— Мы готовы, Вацлав. Идем?

Бурцев уже шел. Не шел — бежал. Стрельба в коридоре стихала. Неужто отбились? Или все кончено, и танк захвачен эсэсовцами?

Лампы горели лишь до поворота. Дальше — темнотища, хоть глаз коли. Только смутные очертания бронированной машины, перегородившей коридор, да над далекой подвальной дверью светилась одинокая лампочка. Под лампочкой лежало с десяток фашиков. Почти все утыканы стрелами. Но двое или трое справа от входа подстрелены из автоматов. Сыма Цзяна, небось, работа… Башня-то у «Рыси» повернута так, что через прожженную гранатой пробоину можно строчить из автомата по правому косяку подвальной двери.

— Дмитрий! Бурангул! — негромко позвал Бурцев.

— Здесь мы! — откликнулись из-под танка. Говорил русич.

— Потери есть?

— Три человека, — доложил новгородец. — И две лошади. Те, что Бурангулка со Збыславном пригнали. Но и супостаты сюда не скоро сунуться. Я попросил татар затушить стрелами колдовские свечки на сводах. Теперь нас не разглядеть, а вход в подвал — вот он, как на ладони.

Бурцев одобрительно хмыкнул. Неплохо придумано! Разбить лампочки, укрыться в темноте за танком, коридорными выступами и в комнатах с выбитыми дверьми, да метать стрелы в каждого входящего. Немцы, спускаясь в подвал, сразу оказываются на освещенном пространстве. Как мишени в тире: расстреливай — не хочу. Спрятаться в сужающемся к двери проходе им негде, гранату оттуда тоже не шибко добросишь. А палить фашики могут только наудачу — вслепую, ведь когда бьют татарские лучники — нет ни всполохов огня, ни звука выстрелов. И предательскую лампочку сверху не потушить: чтобы дотянуться до выключателя, нужно сначала войти в подвал.

— Лишь бы раньше времени генератор не вырубили, — пробормотал Бурцев.

— Не вырубят, — послышалось сзади.

Фон Берберг? Быстро же Освальд притащил полонянина.

— Генератор установлен в подвальном помещении, — продолжал вестфалец. — Путь к нему лежит через этот коридор.

А фашик-то знает много чего интересного! И, кажется, готов сотрудничать. Ради спасения своей шкуры или жизни Аделаиды — сейчас не важно. Сейчас нужно научиться быть циником и использовать все. Даже любовь другого мужчины к своей жене.

— Если мы пробьемся в нижние подземелья, где искать площадку межвременного перехода? — спросил Бурцев в темноту.

Ответ последовал незамедлительно:

— Нужно спускаться вниз. Прямо и все время вниз. Завалы в ложных ходах люди Фишера разбирать не стали, так что путь один — не заблудишься.

Бурцев крикнул:

— Освальд, тащи фон Берберга сюда, в танк. Поедет с нами, укажет дорогу. Так, на всякий случай.

Пока добжинец втаскивал пленника на броню, Бурцев заглянул в люк.

— Сыма Цзян! Ты там?

— Ага, моя тута!

— Вылезай! Придется уступить место.