Крестовый марьяж

- Рассказали мне о твоих напастях... Нелегко тебе. И у меня боле никого на свете не осталось... Коли совсем станет худо - приезжай сынок. Ты последним моего Романа видел... Всегда буду рада...

4

- Эй, счастливчик, - окликнул проснувшегося друга майор, - вставай! День освобождения проспишь.

- Привет, - потягиваясь, пробормотал капитан и, взглянув на часы, вскочил с постели, - вот это я придавил, однако...

Заболтавшись вчера до поздней ночи, приятели легли поздно. Утром Владислав по привычке открыл глаза в семь, а Максим беспробудно спал до полудня.

- Скоро уж девчонки могут заявиться, - радостно воскликнул он, выбегая в коридор с полотенцем.

- Не торопись, - посоветовал вдогонку пилот, - оформление документов ещё пару часов займет...

Позавтракав прямо в камере, они отправились знакомиться с новым дежурным, сменившим пожилого вояку. На сей раз, за столом вальяжно восседал молодой капитан третьего ранга, приблизительно того же возраста, что и Берестов. Читая свежую газету, он даже не повернул головы, когда офицеры вышли из коридорчика. Только услышав приветствие, работник комендатуры ненадолго прервался и, кивнув, небрежно бросил:

- Вас инструктировали, что из камеры арестованным разрешается выходить только в туалет?

Макс решил с подобной занудой не связываться и промолчал.

- Мы в курсе, - ответил летчик. - У капитана Лихачева сегодня кончается срок в шестнадцать часов. Хотелось бы, чтобы в это время он вышел отсюда.

- Вот в шестнадцать и займусь документами, - ухмыльнувшись, ответил, дежурный, - к своей смене закончу. У нас тут свои порядки.

Договорив, он снова уткнулся в прессу, давая понять, что далее разговаривать, не намерен. Но уже через секунду, оторопев, взирал широко раскрытыми глазами, как его газета медленно превращается в руках летчика в меленький, скомканный шарик. Закончив аутодафе, Берестов наклонился к побледневшему от злости офицеру и аккуратно запихал тому комок в нагрудный карман кителя, приговаривая при этом:

- При несении вахты, вам дозволяется читать только Устав гарнизонной и караульной службы. Или на этот счет у вас тоже свои порядки?

Выдернув из пластикового кармана настенного планшета только что названный Устав, он бросил его на стол перед дежурным и, завершая разговор, добавил:

- Из него же вы узнаете о сроках содержания арестованных и о времени их освобождения. Не прощаюсь, в шестнадцать увидимся...

- Эка ты его, - зашелся смехом, растягиваясь на кровати капитан.

- И откуда только такие берутся... - пробормотал Влад, тоже занимая горизонтальное положение.

- Да, уж... Два дня нормальные мужики заступали, а тут на тебе!

В дверь громко постучали.

- Открыто! - крикнул Лихачев.

Вошедший матрос пригласил майора к телефону. Пройдя через коридорчик, пилот увидел злорадно улыбающегося дежурного. Небрежно подав ему трубку, тот процедил:

- Вас комендант.

- Майор... - хотел, было представиться Берестов, но на другом конце перебили:

- Владислав, что там у вас произошло?

"Владислав!? Откуда "дед" знает мое имя и что это с ним вообще?"

- Товарищ контр-адмирал, у моего друга заканчивается срок в шестнадцать часов. За ним вот-вот должна приехать жена. Но, как мне показалось, отпускать его в назначенное время не собираются - что совершенно противоречит Уставу. Вот собственно и все...

- Как это все!? - удивленно вскинул брови развалившийся на стуле доносчик, - про газетку ещё расскажи.

- Ты вот что... - послышался из трубки спокойный голос коменданта, не переживай за друга, сынок... А этого ухаря - дежурного я хорошо знаю. Передай-ка ему трубочку...

Совершенно сбитый с толку словами и обращением старого контр-адмирала, летчик протянул трубку капитану третьего ранга. Тот надменно принял её и поднес к уху с важностью министра обороны. После первых же, видимо, очень крепких слов собеседника, вся спесь, и злорадство с лица испарились. Их место, поочередно сменяли: растерянность, страх, удивление, обида...

- Так точно... есть... понял... - отрывисто отвечал он в течение короткого разговора.

Наконец, опустив трубку на старый телефонный аппарат, дежурный вздохнул и, искоса глянув на авиатора, присевшего на край стола, проворчал:

- Неприятностей из-за вас теперь не оберешься...

- Сам же поспешил "настучать".

- Что-то я не пойму! - пряча глаза, покачал головой офицер с красной повязкой на рукаве, - родственником ты ему вроде не приходишься - не впаял бы десять суток. Задобрить, что ли чем пообещал?

Берестов спрыгнул со стола и спросил, медленно направляясь в камеру:

- Легко, наверное, живется на свете такой мразью? Думать, заботиться ни о ком не надо...

- Да пошел ты...

Через миг летчик рванул его за грудки со стула и, держа перед собой, сквозь зубы говорил:

- У тебя остался час на оформление документов. Уяснил?

Капитан третьего ранга с покрасневшим от напряжения лицом, натужно молчал.

- Скоро к нам подъедут жены. Если ты продержишь их лишнюю минуту за воротами, я не совершу большого греха, придушив тебя за этим столом. Уяснил?

И он тряхнул бедного дежурного с такой силой, словно именно тот был повинен во всех происшедших с ним бедах.