Крестовый марьяж

Вся офицерская служба Берестова проходила в этом огромном гарнизоне, аккуратно вписавшемся в окраину поселка городского типа. Два авиационных полка, расположившихся возле современного аэродрома, несколько вспомогательных частей обеспечения, уютный военный городок, пришлись по душе шестерым молоденьким лейтенантам, чуть более семи лет назад впервые пожаловавшим сюда.

После изучения летных характеристик вчерашних курсантов и короткого собеседования, четверых из них определили летать на стратегических ракетоносцах. Владиславу с ещё одним приятелем, была уготована должность правого летчика в другом полку, состоявшем из нескольких, различных по своему назначению эскадрилий. И хотя поначалу, заглядываясь на, красиво взлетавшие, тяжелые Ту-95, он по-хорошему завидовал четверым друзьям, со временем все отчетливее начинал понимать - работа на своеобразных Бе-12 требовала от летчиков большего мастерства, навыков и опыта.

Получалось у Влада неплохо и через три с половиной года он первым, из своего выпуска, пересел в левое кресло, став командиром летающей лодки. А спустя ещё несколько месяцев, закончив курсы переучивания на Ту-16, попал в эскадрилью самолетов-разведчиков, получив под свою команду несравнимо большие экипаж и ответственность.

Он легко влился в новый коллектив. Частые и продолжительные полеты, первоклассные инструкторы, преподававшие в воздухе азы ночных полетов, пилотирование в сложных метеоусловиях и тонкости ювелирных дозаправок, заставляли время лететь на перегонки с его самолетом. Владиславу очень нравился первый экипаж разведчика... Но способного летчика не могли не заметить - через три года службы рядовым командиром, капитана Берестова пригласили на рандеву в кабинет полковника Зимина.

- Ну что, парень... - начал пожилой командир полка, выслушав доклад вошедшего офицера, - не пора тебе подумать о звене?

- Я ещё недостаточно опытен... - с недоумением проговорил молодой пилот.

- Опыт - дело наживное... Да и получается у тебя неплохо - это тоже о многом говорит. Советовался я тут намедни с твоим комэском, со своими замами, что возили тебя по программе... Одним словом - с завтрашнего дня приступай. С месячишко на пристрелку хватит?

Влад промолчал, не зная, что ответить...

- Не тушуйся, сынок. Если относиться к работе с любовью и серьезно все получится. Все задатки у тебя имеются, так что берись за дело, не стесняйся...

Став командиром звена, он вынужден был принять другой экипаж. Быстро слетавшись с новыми сослуживцами, тем не менее, забыть старых друзей, с которыми провел в воздухе не одну сотню часов, Берестов никак не мог. Уйдя на повышение из небольшого, но ставшего родным коллектива, летчик передал его молодому, только-только "оперившемуся" командиру экипажа...

"Господи... сколько же мне ещё предстоит пережить роковых обстоятельств? - много позже спрашивал себя Владислав и с грустью констатировал: - тот вынужденный уход от товарищей стал первой причиной в череде фатальных случаев, преследовавших меня на протяжении целого года..."

Старые друзья прожили без него неполных три месяца... Теплым летним вечером, во время одного из учебных полетов, заходя на посадку, неопытный приемник Берестова, неуклюже приложил тяжелый - полный топлива самолет об полосу и тот, подломив шасси и пропахав по бетону почти километр - вспыхнул ярким факелом...

Спасти удалось только виновника - молодого командира и его помощника правого летчика. Да и те на всю жизнь остались калеками...

Влад не был причастен к катастрофе, но, стоя в почетном карауле, у ряда из четырех гробов, проклинал себя за данное согласие двигаться вверх по службе.

"Ну, чего же тебе не хватало, Берестов? Зачем ты ушел от них? Сдалась тебе эта чертова карьера! Летал бы и летал с ними... - убивался он, прощаясь с ребятами, - простите меня мужики! Это я виноват в случившемся..."

Экипаж погиб в пятницу, и в гарнизоне объявили трехдневный траур. Похороны состоялись в понедельник. Но и в ближайшие недели никто из эскадрильи, трагически потерявшей четверых товарищей, в клубе - на вечерах отдыха не появлялся. Близкие друзья скорбели по ушедшим в течение месяца. Таковыми оставались давние мужские традиции большого гарнизона.

В одно из последних воскресений неофициального траура капитан Берестов заступил в наряд начальником патруля и по долгу службы, обязан был несколько раз наведаться в дом офицеров. Веселье в военном городке, как правило, обходилось без эксцессов, но он, все же, памятуя о нескольких неординарных случаях, оставлял на улице двух матросов и нехотя заходил внутрь огромного клубного зала...

Далеко Владислав забираться не решался - затопчут. Да и темно синий морской китель, со стоячим воротником и красной повязкой на рукаве, смотрелся нелепо среди разряженной и пестрой толпы. Войдя в очередной раз в полутемное и душное помещение, он остановился недалеко от дверей и посматривал поверх голов беснующихся в быстром танце людей. Вскоре аллегро затихло, и капитан, все ещё ощущая звон в ушах, повернулся в сторону выхода.