Крестовый поход

Город наполнился восторженными криками, вскоре на склоне замелькали фигурки людей. Огибая съехавшую стену, они торопливо карабкались наверх. Защитники, похожие издалека на игрушечных солдатиков, кидали в них копья и метали стрелы, пытались столкнуть на головы камни, телеги, скамьи, но особого успеха не добились. Их было слишком мало, сопротивление оказалось сломлено в считаные минуты.

Витебск пал.

* * *

Литовский обоз уже шестой день полз через бесконечные русские леса, когда голову армии догнал всадник на измученном, покрытом пеной коне, с поклоном передал великому князю грамоту и немедленно отстал, словно у скакуна не осталось сил более ни для единого шага. Отпустив поводья, Витовт развернул свиток, пробежал глазами, скривился и свернул его.

– Что там, друг мой? – поинтересовался хан Джелал-ад-Дин.

– Новгородский атаман опять всех обманул. – Великий князь уронил свиток под копыта коней. – Он все-таки напал на меня. Пан Чекашин, воевода великолукский, отписку прислал. Признался, что ради спасения живота свого присягу Новгороду дал, однако же, тем доверие заслужив, от ворога убег. Пишет: мол, Егорий, князь разбойников, имея при себе около десяти тысяч сабель, Великие Луки одолев, на Витебск пошел.

– Шайтан, дитя ехидны! – презрительно сплюнул чингизид. – Ложь его второе имя!

– Да, – согласился князь Витовт. – Хитер и изворотлив, ровно червяк. Но глуп при том безмерно. Нет на земле армии, способной одолеть могучие стены этого города. Витебск еще при отце моем был в камень весь одет. Не подожжешь, не пробьешь, не подступишься. Лучше бы он грызся со своими датчанами. У них там воинов достойных по пальцам перечесть. С ними, может статься, он бы и управился.

– Да, – с облегчением согласился хан, поняв, что союзник не собирается поворачивать домой. – Егорий труслив и глуп. Моих людей обманом пожег, на поле с порохом выманив, Едигея на собственного воспитанника натравил. А того не понимает, что теперь всей его земле за предательство отвечать придется.

– Это верно, – согласился Витовт, покачиваясь в седле. – Ушкуйник ответит за все.

* * *

Ватага разоряла Витебск почти пять дней. Не потому, что Вожников испытывал к этому городу какую-то особую ненависть. Просто армия не могла двигаться дальше, пока ее не нагонит обоз с припасами, оружием и ополченцами. А основные силы новгородской армии добрались до уже поверженного города только в последний день февраля.

Первыми, разумеется, подошли пастырьские сотни – триста бояр кованой рати новгородского архиепископа под командой седовласого боярина Феофана, вояки опытного, храброго и дисциплинированного. И если в этот раз они отпустили фактического главу города одного вперед, то только потому, что с обозом ехало немало монахов, попов, дьяконов и еще много священнослужителей высоких санов.

Следом тянулись бесконечные сани и повозки вперемешку с малыми отрядами ополченцев. Обыденное дело: каждый воин выступал в поход со своими припасами, имел свой возок, а то и два. Впрочем, бывало и наоборот, когда друзья или соседи скидывались на общий кошт, имели сани на троих-пятерых… Но в любом случае эти воины старались двигаться поближе к припасам. Это Егор своих ватажников разбаловал, уже который раз выводя против врага на всем готовом.

Походная колонна растянулась на много верст, и в ее середине Вожников увидел знакомые дорогие сани. Велев оседлать коня, Егор вместе с верным Федькой помчался по реке навстречу воинам, постоянно вскидывая руку в ответ на приветствия, спешился возле возка. Окна его были закрыты слюдяной мозаикой, стенки расписаны цветами и парящими у самой крыши золотыми птицами, над которыми на два локтя возвышалась керамическая труба. Распахнул дверь.

– Елена?! Милая моя, как я соскучился! – Он порывисто обнял жену, поцеловал и только после этого спохватился: – Откуда ты? Что ты здесь делаешь?

– Весь Новгород в поход отправился! Чего же мне в пустом городе оставаться? – Она покосилась на невольницу, и Немка, упав на колени, быстро и ловко натянула на ноги госпожи, поверх вязаных носков, расшитые валенки, подала душегрейку, откуда-то от задней стенки достала соболиную шубу.

Княгиня вышла из возка, на людях троекратно расцеловала мужа, взяла под руку, идя рядом:

– Ну, и как успехи твои в наступлении, возлюбленный мой супруг?

– Плохо. Снаряды кончаются с невероятной скоростью, стволов не хватает, пушкари погибли. Нужно отправлять гонцов на Воже, к Кривобоку. Пусть снаряжает обоз с боеприпасами.

– Путь не ближний… Хотя бы к лету Витебск взять удастся?

– Смотря кому… – рассмеялся Егор. – Потому что нам он сдался в первый же день.

– Ты захватил город?! – Елена, забыв о зрителях, повисла у него на шее и горячо расцеловала. – Ты просто Александр Великий!!! Недаром мое сердце так полыхнуло, едва только я увидела тебя впервые. Ты лучший из лучших! Как тебе удалось?

– Я постарался, – не стал вдаваться в подробности Вожников.

– Любо князю Заозерскому, храбрейшему из воинов! – неожиданно выкрикнула Елена.