Крестовый поход

За разговорами они вышли в огромный ангар. У Анджея не было времени осмотреть его, но он чрезвычайно вежливо поприветствовал стоявших у входа рыцарей, отпустил комплимент по поводу качества меча, рукоятка которого виднелась из ножен начальника караула, а заодно запомнил его имя, названное генералом.

Пока они шли по огромному звездолёту, он мысленно сверялся с тем планом, который составил благодаря воспоминаниям и ментографиям Кирилла, и в очередной раз, с удовольствием, убедился в его великолепной памяти и точности донесений.

Но когда он оказался перед дверями небольшого ангара, всё это вылетело у него из головы. Он остановился, чувствуя приятное волнение, словно сейчас ему предстояло увидеть кого-то очень близкого и дорогого, кого он уже не чаял увидеть в этой жизни.

«Полонез» был построен на Земле по проекту его двоюродного брата Виктора. Витька работал ГИПом в КБ имени Хруничева и месяцами корпел над чертежами или носился с пилотами-испытателями по трассам полигона за пределами солнечной системы.

В ту памятную ночь они сидели на берегу бурного Терека, впитывая тепло нагретых гор, и Игорь раскрыл брату свою затаённую мечту. Взахлеб, едва не со слезами, едва не в стихах, он изливал ему свою тоску по серебряному коню, который, как верный Бурко, носил бы его по далеким и опасным путям внеземелья, защищая от лазерных залпов врага, унося огненной птицей от погони, отзываясь не просто на свист, но даже на стон. Наверно, тогда ему ударило в голову молодое вино, но Витька внимательно слушал эту песню, этот плачь души, понимающе и сочувственно кивая. А потом пустился в расспросы, как Игорь видит этого своего космического Бурко? Какой размер, аэродинамика, двигатель, защита, салон, подсобки. Какое оборудование он поставил бы. И Игорь, изнывая от благодарности за понимание, пустился в мечты, не сдерживая фантазию. Витька поддерживал разговор, выспрашивая подробности, и изредка делая замечания насчёт целесообразности и удобства той или иной детали игоревых мечтаний. А тот уже нёсся над землей в уютном салоне своего крылатого скакуна, почти физически ощущая скорость и энергию, окружавшую его.

Ночь закончилась, хмель прошёл. Возвращаясь в станицу, они оба смеялись над фантазиями, вдруг вырвавшимися из рационального мозга космического суперагента. Игорь был благодарен брату и за эту ночь, и за понимание, и за свои фантазии. А после улетел на очередное задание и забыл.

Но через год, когда он снова объявился на Земле, Витька вдруг потащил его к себе на завод. Он водил его по высоким, звенящим светом и пространством цехам, показывал изысканные станы и эстакады в серебре, тонкие и изящные манипуляторы сверхточных роботов-сборщиков, почти готовые агрегаты, от сложной начинки которых рябило в глазах. Он с гордостью рассказывал о работе, о проектах и планах. И Игорь, с тем же вниманием, что и брат когда-то, слушал эту песнь, вырывавшуюся из Витькиной души. И, наконец, они зашли в небольшой ангар, где тот уже молча подошёл к закинутой белым технологическим полотном машине и сдёрнул его. Полотно съехало на пол, и Игорь увидел это чудо, светлый, лёгкий, чарующе прекрасный катерок, словно покрытый зимней изморозью серебряного покрытия.

— Это моя лебединая песня, Игорёк, — признался Витька вполголоса. — Знаешь, я всё вспоминал тот наш ночной разговор у Терека, и твой Бурко носился у меня над головой, постоянно выстукивая копытами какую-то мелодию, которая складывалась в форму, цифры, слова. Он жизни мне не давал, пока я не достал планшет и не начал писать и рисовать то, что он мне настучал своими точёными копытами. Я за месяц сочинил проект. Работал по ночам, знал: пока не сделаю, покоя мне не будет. Потом сделал и показал ребятам. Они сказали, что это нельзя так оставить. Это надо сделать. И мы сделали. Мне кажется, получилось. Не просто одноместный катер. Это мелодия. Вот только какая?

Игорь обошёл вокруг катера, любуясь плавными и возвышенными линиями корпуса, стремительным очерком веерных дюз, отважным всплеском радужного купола кабины.

— Это полонез, Витя, — уверенно проговорил он. — Чувствуешь, как он звучит? Гордо, уверенно, размеренно, и в каждой линии динамика, движение, полёт. Его мощь — это мощь струнных, его изящество — это изящество общего аккорда. Его красота — это знамя свободы. Это «Полонез».

— Значит, так тому и быть? — кивнул Виктор и любовно погладил боковую плоскость крыла. — Ты ему имя дал, тебе и летать. Забирай.

Игорь изумлённо смотрел на брата. Тот рассмеялся.

— Мы ж для тебя его делали! — воскликнул он. — Я ж на всех тусовках, едва подзаправлюсь, начинаю хвастаться, какой у меня брат, красавец, герой, орденоносец, и вообще, настоящий казак. Где служишь, не говорю, но и без того ты у нас в КБ уже личность легендарная. Я и проект когда ребятам показывал, сразу сказал, делаю для брата. Они сочли его достойным твоего внимания. Так что забирай свой «Полонез», братишка, и лёгких тебе путей!