Крестовый поход Махариуса

Минута сменялась минутой, Махариус, Дрейк и старшие офицеры сидели в большой каюте и изучали очертания ядовито-зеленой планеты под ними. Они курили и пили, будто смертники. Полагаю, все они чувствовали, что Локи станет для них могилой. Мир стал несчастливым местом для Махариуса, Крестового похода и Львиной стражи. Мы сражались так упорно и так тщетно, что никто уже и не верил, что в этот раз будет иначе.

И все же, несмотря ни на что, они сидели напряженные и нервные, готовые откликнуться на любой приказ. Неважно, что происходит с Крестовым походом в целом, — они пойдут за Махариусом и будут с ним до самой смерти.

— Что, если не сработает? — вдруг спросил инквизитор Дрейк.

Все собравшиеся в зале офицеры посмотрели на него так, будто он сказал страшную ересь.

— Сработает, — ответил Махариус. — Я целиком доверяю Адептус Механикус. Мудрецы проверили каждый расчет тысячу раз. Двигатели расположены правильно. Ошибки не будет.

Луна находилась на дальней стороне планеты, делая свой последний виток. Я бросил взгляд на настенный хроно и понял, что очень скоро мы узнаем, сработает план Махариуса или его финальный отчаянный гамбит потерпит крах. Сам он ничем не выдавал тревоги. Если Махариус питал какие-то сомнения, на его лице они никак не проявлялись. Он обвел взглядом своих командиров и улыбнулся.

— Что за вытянутые лица, джентльмены? — сказал он. — Я хочу, чтобы вы были готовы к высадке на Локи и уничтожению еретиков с абсолютной всепоглощающей беспощадностью. Сейчас не время для сомнений. Сейчас — время одержать для Империума победу, дабы показать остальным мирам, что Крестовый поход остается силой, с которой стоит считаться.

Один за другим офицеры за столом расслабились. Один за другим они заразились уверенностью, которую выказывал их командир. Прямо как в старые времена, когда Махариус казался неуязвимым, и всего на миг мне показалось, будто он вновь стал тем непобедимым стратегом, которым мы его считали.

— Мне это не нравится, — сказал Дрейк. — Слишком многое может пойти не так. Слишком многое оставлено на волю случая. Что, если технопровидцы не учли в расчетах какой-то фактор? Что тогда? У тебя не будет второго шанса.

Махариус снова улыбнулся:

— Уверяю, я понимаю это как никто другой, инквизитор. И также уверяю, что, если что-то пойдет не так, мы ничего не потеряем. Хуже, чем прежде, уже не будет. А если все пройдет согласно плану — что и случится, — мы сокрушим самую крепкую твердыню отступничества и порока во всем секторе. Мы покажем сомневающимся, что остаемся грозной силой.

В словах чувствовалась убедительная мощь, но, слушая его, я задался вопросом, кого он имел в виду, когда упомянул о сомневающихся, — Крестовый поход или себя самого.

Настенный хроно неумолимо тикал, пока луна облетала планету. Паривший внутри голосферы мир был отображен с расстояния чуть дальше того, на котором располагался флот. Сквозь призрачное отображение, на дальней его стороне, я видел красную точку, обозначавшую меньшую луну. Она преодолела уже три четверти полного витка, так что я невольно удивился. Могла ли она совершить этот круг быстрее предыдущих?

Глаза Дрейка завороженно следили за точкой. С тем же выражением он мог наблюдать за стрелками, отсчитывающими последние секунды перед казнью. Он казался необычайно нервным, чего я раньше за ним не замечал. Его едва ли не лихорадило от возбуждения.

Возможно, Дрейк нервничал просто из-за того, что Махариус получил последний шанс одним могучим ударом вернуть себе лидерство над Крестовым походом. Он провел рядом с лордом верховным командующим долгие десятилетия, так что теперь победа Махариуса означала его успех, а поражение — его собственную неудачу. Во многих смыслах он возлагал на кампанию те же надежды, что сам Махариус.

В комнате воцарилось молчание, и единственным звуком было нервное покашливание офицеров. Время от времени кто-то прикуривал палочку лхо. Кто-то машинально забарабанил пальцами по столу, потом заметил это и прекратил.

— Двадцать минут, — огласил офицер.

Махариус кивнул и бросил мимолетный взгляд на голографическое изображение. На его лице вспыхнуло удовлетворение, хотя вряд ли он мог увидеть что-то, чего не заметили бы мы. Он по-прежнему оставался главным актером, и это могло стать его последним великим представлением.

Минуты тянулись, словно часы. Мое сердце гулко колотилось в груди. Офицеры то и дело тайком смотрели на мир и летящий спутник. Трехмерное изображение начало меняться. Оно увеличилось, отображая маленькую луну во всех подробностях, пока та преодолевала последнюю четверть орбиты. Техноадепт что-то отрегулировал, и я смог увидеть изрытую кратерами поверхность, как будто у огромного астероида, за исключением того, что в разных местах на ней находились исполинские механизмы, сейчас окруженные зловещим свечением, — древние двигатели поглощали все больше и больше энергии.