Крестовый поход машин

– У меня всегда хватало забот с отцом, покупкой рыбы и с таверной, – ответила она, и до Вориана дошло, что местные жители озабочены главным образом миграциями рыбных косяков и урожаем водорослей, не говоря уже о чудовищных элекранах, которые подстерегали за морским горизонтом мирные рыбацкие суденышки. – Какое мне дело до устаревших новостей и дальних сражениях? Ох да, несколько наших молодых людей стали солдатами Джихада – и я подозреваю, что и ты с твоей командой заберете с собой горстку молодых сильных рекрутов, которые очень скоро пожалеют, что оставили рыбный промысел и покинули наших девушек.

Она приподнялась над подушкой, подперев голову так, что ладони ее исчезли под роскошными локонами шелковистых волос, и внимательно посмотрела на Вориана.

– Значит, ты говоришь, что именно ты затеял весь этот Джихад?

– Да. Я был воспитан мыслящими машинами. Я был их доверенным человеком на Земле. Моим отцом был… кимек Агамемнон. – Он остановился и, присмотревшись, не обнаружил отвращения в глазах подруги.

– Титан генерал Агамемнон, – повторил он, и снова не последовало никакой реакции. Кажется, на этой планете не очень сильно интересовались политическими новостями.

Словно наливая воду в пустой сосуд, он принялся рассказывать дальше. Он рассказал о том, как его воспитывали, о «Мечтательном путнике» и своих путешествиях на нем по Синхронизированным Мирам, обо всех битвах в галактике, где ему лично приходилось лицом к лицу сталкиваться с мыслящими машинами.

Она лежала рядом, и в глазах ее отражался не приглушенный свет плавающего светильника, а оранжевый огонек обыкновенной свечи.

– Вориан, либо ты человек с огромным опытом и памятью… либо очень опытный и умелый лжец.

Он улыбнулся, притянул ее к себе и поцеловал.

– Могу поспорить, что одно отнюдь не исключает второе, но клянусь, что все рассказанное мною сейчас – правда.

– Это меня не удивляет. Я видела, что в тебе есть какое-то величие. Но я думала, что оно придет к тебе в будущем. – Она помолчала. – Только не надо мне ничего обещать, а то ты начнешь жалеть о том времени, что мы были вместе, а я не хочу этого.

– Об этом не может быть и речи, – клятвенно заверил ее Вориан. – Но теперь, когда ты знаешь мое настоящее имя, Вероника, я хочу предупредить, что его лучше сохранить в тайне.

Она с обиженным видом подняла брови.

– Великий примеро стыдится, что его женщина всего-навсего дочь простого рыбака?

Он прищурился, глядя на свечу, внезапно поняв, что именно он только что сказал, и рассмеялся.

– Нет, как раз напротив, честное слово. Это надо сделать ради твоей же безопасности. Я весьма заметная фигура, и у меня много опасных врагов. Они придут на беззащитный Каладан с целью причинить мне вред, используя тебя. Мой собственный отец готов сделать все что угодно, лишь бы причинить мне боль, и думаю, что среди людей, слуг Омниуса, найдется немало таких, кто будет счастлив узнать, что Вориан Атрейдес влюблен.

Она покраснела, и он нежно погладил ее руку.

– Наша любовь настолько чудесна, что я не хочу, чтобы ее использовали как оружие против нас.

Она вздохнула и, придвинувшись ближе, уютно устроилась в его объятиях.

– Ты сложный человек, Вирк… Вориан. Мне потребуется время, чтобы привыкнуть к твоему новому имени. Я многого не понимаю в политике и мести вашей священной войны, но я уважу твою просьбу… только при одном условии.

– Каком?

– Расскажи мне обо всех тех местах, где ты побывал, обо всех экзотических мирах, которые я никогда не увижу. Отвези меня туда силой воображения. Расскажи мне о мирах Омниуса и его сверкающих городах, о Салусе Секундус и блистательной Зимии. Опиши мне каньоны IV Анбус и тихие реки Поритрина.

Держа ее в объятиях, Вориан несколько часов рассказывал ей о тех чудесах, которые ему довелось увидеть, радуясь блеску ее широко открытых глаз, когда она видела своим мысленным взором картины, которые он живописал. В душе он не переставал поражаться тому великому чуду, какое являла собой эта непритязательная женщина, и тому чувству, которое все сильнее переполняло его сердце.

Много лет назад он был поглощен без остатка любовью к Серене Батлер, но в конце концов понял, что она – идеал, нереальное видение, мираж совершенства, который он сам нарисовал в своем воображении, потому что она так разительно отличалась от других рабынь, захваченных в плен мыслящими машинами. Но теперь возлюбленным Серены стал Священный Джихад, и она никогда не отдаст своего сердца ни одному мужчине.

Видя, как предана Ксавьеру его жена Окта, Вориан втайне жаждал и для себя такого содружества, но никогда не мог сделать хотя бы первый шаг, чтобы достичь его. Но эта Вероника Тергьет отличалась от его предыдущих подружек. Она не страдала предрассудками, и ее проблемы почти всегда касались ее дома: дел в таверне, ремонта лодок, лова рыбы. Она не понимала и не хотела понимать конфликта, потрясавшего галактику.

– Когда-нибудь я покажу тебе все эти места, – пообещал Вориан, – вероятно, я вообще приеду на Каладан и поселюсь здесь. Я очень хотел бы жить такой же простой жизнью, как ты.