Крестовый поход машин

Дебаты разгорелись с новой силой, перерастая в базарную склоку по принципу кто кого перекричит. Зал наполнился гневными голосами. Серена была близка к отчаянию. Слишком многие представители хотели мира, передышки для уставшего человечества, передышки, которая позволила бы восстановить силы, построить флот и умножить численность населения.

Но Серена опасалась слишком высокой цены такого решения. В душе она понимала, что это ужасная, страшная, непоправимая капитуляция. Как все это плохо, думала она. Как могут они быть такими глупцами? Серена ясно видела, что если будет настаивать на продолжении войны, то полностью потеряет поддержку парламентского большинства.

Надо найти какой-то другой способ заставить их изменить мнение. Великий патриарх смотрел на Серену широко открытыми умоляющими глазами. Он сделал так много, чтобы вести джихад ее именем, и сейчас, как и она, наверняка ощущал горький вкус поражения.

Когиторы победили. Видад единолично заключил мир, который подорвет силы человечества и приведет к медленной смерти цивилизации Лиги.

Омниус никогда не забудет Священного джихада. Машины день ото дня будут становиться сильнее и сильнее, и в их электронных умах будет только одна цель: полное искоренение людей во всех звездных системах. Но тогда не будет Серены, которая сказала бы, что предупреждала их.

Повернувшись спиной к собравшимся, она, испытывая отвращение и недовольство, вышла из зала, отказываясь дальше слушать парламентариев. Отчаяние давило ей на плечи тяжким, невыносимым грузом. Больше трех десятилетий она вела народ, но не сумела вдохновить его на победу.

На обратном пути в Город Интроспекции она мучительно искала ответ на проклятый вопрос: где и в чем она допустила ошибку?

* * *

Иногда герои самые величайшие свои деяния совершают посмертно.

Серена Батлер. Митинги в Зимии

Иблис Гинджо тяжело повернулся на качающейся кровати, пропахшей потом и сексом. Голова раскалывалась от неотвязных мыслей о непоправимой неудаче в войне и от излишеств, которые он позволил себе накануне. Но какое это теперь имеет значение?

В момент пробуждения рядом никого не было, но он припоминал мелькавшие как в калейдоскопе, сменявшие друг друга лица. Сколько женщин здесь было? Четыре, пять? Слишком много даже по его меркам – одна была даже похожа на его жену. Нет, все правильно, просто он сильно расстроен и подавлен.

Одиннадцать лет назад он думал, что ничего не может быть хуже узурпации Сереной руководства джихадом после всего, чего удалось добиться Иблису. А теперь весь джихад готов провалиться из-за этих абсурдных мирных предложений. Ничего ведь из них не выйдет. Как могли Китс и другие посредники так оскандалиться? Неужели они сами не понимают, что творят?

Он старался не думать о своей роли в столь прискорбном развитии событий и надеялся найти способ возложить вину и ответственность на кого-нибудь другого. Серена, естественно, была первым кандидатом на руководство джихадом, но именно Иблис жил в пресловутом стеклянном доме, и не ему было швырять камни. Но ведь именно он настоял на назначении Китса посредником когиторов.

Впервые со времени своего общения с когитором Экло на Земле Иблис усомнился в здравости ума этих древних философствующих отшельников. После стольких лет сплошных убийств и непрерывного кровопролития они рассчитывали, что люди и машины просто возьмут и пожмут друг другу руки. Какая омерзительная ситуация!

Желая отвлечься от клубка мрачных событий, он решил утопить горе в меланже и женщинах. Очень забавный и истощающий способ провести время, но способ, если задуматься, совершенно пустой и бесцельный. Утром опять оказываешься наедине со своими проклятыми проблемами.

Тюлевая занавеска наполовину прикрывала окно непритязательной гостиницы. Какой резкий контраст с его фешенебельными государственными апартаментами в Зимии, где он напоказ всем примерно жил со своей давно ставшей чужим человеком женой и тремя детьми, которые вообще редко общались с ним.

Сморщив нос от неприятного запаха давно не стиранных простыней и полотенец и экзотических противных ароматов каких-то россакских средств, он вскочил с постели и подбежал к окну, не потрудившись прикрыть свою наготу. Он находился в старом городе Зимии, вдали от правительственных зданий и особняков аристократов, которые частенько навещали те помпезные здания. Здесь Великий патриарх сталкивался с суровой сердцевиной человеческой жизни, с людьми, которыми он вертел по собственному усмотрению, давал им блаженство и мог убедить в чем угодно. Иногда появляясь здесь, он наслаждался сменой ритма, суровым жалким бытом низшего класса. Здесь все было первобытным и естественным… и привычным с тех времен, когда он был надсмотрщиком рабов на Земле. По меньшей мере тогда он мог видеть непосредственные плоды своей власти…