Крестовый поход машин

– Только потому, что он очень серьезно относится к обязанности его пробовать. Я попрошу его достать того вина, что осталось от его свадьбы с мамой.

Окта исчезла в доме, успев приветливо помахать Вориану, въезжающему во двор на мускулистом салузанском жеребце.

Хотя Ксавьеру было уже сорок семь и мышцы его потеряли прежнюю живость, ум его был способен держать даже больше объектов и отношений, чем в молодости. В противоположность ему, Вориан сохранил все достоинства юности, одновременно приобретя мудрость опыта. Он не состарился ни на день после бегства с Земли много лет назад. Кожа у него оставалась гладкой, волосы темными и пышными, но в глазах читалось бремя воспоминаний, какого не должно быть в глазах юноши. Много лет назад он рассказал Ксавьеру о курсе продления жизни – он назвал его «пыткой», – который назначил ему Агамемнон. Очевидно, в награду.

Вориан спрыгнул с седла и потрепал великолепное животное по холке. Двое конюхов подбежали принять коня и отвести в конюшню – вычистить, заплести гриву и расчесать хвост. Старый Манион проверит, чтобы все было сделано как следует.

Ксавьер поднял руку для официального приветствия, но Вориан просто обнял друга.

– Ну, как тебе нравится мой новый конь, Ксавьер? Это один из пяти, которых я только что купил. – Он с нескрываемой гордостью смотрел, как великолепного скакуна ведут в конюшню. – Живописный зверь.

– Я думал, что ездить верхом для тебя будет морокой, Вориан. У тебя мало опыта в общении с лошадьми, так что…

– А я люблю хаос. Я провел слишком много времени с машинами, и есть что-то неповторимое и волнующее в том, чтобы ехать верхом на живом существе, которое само получает удовольствие от поездки.

Он с озабоченным и задумчивым лицом взглянул на небо.

– Теперь, когда зашел этот разговор, я вспомнил, что у Эразма тоже были лошади. Иногда он присылал за мной карету, в которой я должен был приезжать к нему на виллу. Бедные животные… Впрочем, робот, кажется, неплохо за ними ухаживал. Он предпочитал эксперименты на людях, как ты и сам знаешь.

Разговаривая, они подошли к веранде и поднялись на балкон комнаты зимнего солнца, куда по распоряжению Окты слуги уже поставили поднос с нарезанным мясом, сыром и вареными яйцами, приправленными травами. Рядом стояла и открытая бутылка вина с двумя налитыми бокалами, чтобы вино дышало.

Ксавьер усмехнулся.

– Иногда мне кажется, что своими телепатическими способностями Окта не уступает этим россакским ведьмам.

Его друг упал в кресло и положил ноги на перила балкона. Ксавьер остался стоять, глядя на густой лес имения.

– Почему ты не возьмешь себе женщину, Вориан? Она бы укротила тебя, и у тебя было бы зачем стремиться на Салаузу.

– Укротила бы меня? – Вориан криво усмехнулся. – За что же я должен так наказать какую-нибудь бедную невинную девушку? Я доволен тем, что есть женщины, которые ждут меня в разных местах.

– Ты имеешь в виду каждый космопорт?

– Ничего подобного. Я не такой бабник, как ты думаешь. – Вориан отхлебнул вина и вздохнул от удовольствия. – Хотя, быть может, когда-нибудь я выберу для себя одну.

Он не высказал очевидное – тот факт, что у него впереди было много времени. Ему было трудно представить себе, что все эти годы он проведет только с одной женщиной.

Вориан служил Омниусу, но Серена Батлер заставила его по-иному взглянуть на Вселенную, взглянуть на нее глазами человека. Вориан принял дело джихада, но не как одураченный глупец и не как нерассуждающий фанатик, но как умелый и профессиональный военачальник, обученный самим генералом Агамемноном. С тех пор как Вориан Атрейдес бежал из-под власти Омниуса и заявил о своей верности свободному человечеству, он говорил, что теперь чувствует себя более живым, чем вообще считал возможным.

Обычно Вориан любил посещать вечера и рассказывать истории о своих битвах, о своем страшном отце-кимеке, о том, как он сам рос под властью мыслящих машин. Вокруг него всегда собирались слушатели, завороженные его рассказами, и он наслаждался всеобщим вниманием.

Но сейчас они сидели вдвоем в дружеском молчании, и им не нужно было ни на кого производить впечатление. Они наслаждались вином, панорамой виноградников и оливковых рощ. Как всегда во время таких редких передышек между походами, они живо обсуждали свои победы и поражения, вспоминали товарищей по Армии джихада и наемников, отдавших жизнь в борьбе.

– Наша проблема, – говорил Вориан, – состоит в том, что Иблис спускает с цепи своих прозелитов при полном отсутствии какой-либо внятной военной стратегии. Они горят ярко, как пламя ракетного топлива, но не обязательно достигают цели. Лично я думаю, что Великий патриарх просто с удовольствием греется возле этого бушующего огня.

Ксавьер согласно кивнул:

– Джихад продолжается уже двадцать пять лет, а борьба с Омниусом вообще началась тысячу лет назад. Мы должны поддерживать в себе пыл и самоотверженность, чтобы бойцы не впали в отчаяние.