Крестовый поход на Россию

Переговоры о посылке новых войск на советско-германский фронт Муссолини поручил вести Чиано. Министр иностранных дел Италии в октябре 1941 года отправился в Германию, где был принят Гитлером и Риббентропом. Результаты бесед Чиано изложил Муссолини в подробном отчете37. Гитлер сразу же заявил Чиано, что теперь Россия «вне игры» и «операции близки к победному завершению». Правда, русские пытаются осуществить эвакуацию массы промышленных рабочих в Сибирь, чтобы наладить там производство, но «Гитлер категорически отвергает возможность какого-либо успеха. Он отвергает возможность, что общество, в котором даже распределение зубных щеток (если допустить, что русские чистят зубы) регулируется государством, может создать новый опорный центр сопротивления. Думать, что Россия может продолжать войну, равно предположению, что это могла бы сделать Германия, потеряв Рур и Верхнюю Силезию, 95% своих военных заводов и 65% своих транспортных путей». В таком же духе Гитлер довольно долго развивал свои взгляды. Трудно сказать, насколько он сам был уверен в своих словах. Одно несомненно: целью монолога было доказать посланцу Муссолини, что планы полностью осуществлены и Германия уже выиграла войну на главном театре военных действий. Министр иностранных дел Италии сумел уловить это тайное стремление. Изложив содержание речей Гитлера, Чиано комментировал их следующим образом: «Можно отметить противоречия в том, что говорит Гитлер. С одной стороны, он настойчиво утверждает, что кампания в России может считаться завершенной, а с другой, подчеркивает многочисленные сюрпризы, которые ему принесла эта война. Это сюрпризы военного характера, ибо вооружение и боевая подготовка войск, компетенция штабов оказались бесконечно выше любых предположений и информации, которой он располагал. Это сюрпризы промышленного характера, ибо о некоторых предприятиях, на которых работало до 65 тыс. человек, буквально несколько дней тому назад ничего не было известно. Это, наконец, сюрпризы политического характера, так как поведение солдат в бою и отношение населения показали их приверженность к советскому режиму, которой никак не ожидали. Теперь Гитлер – он этого не говорит, но это можно понять из того, с какой настойчивостью он хочет убедить других и самого себя в том, что кампания в России действительно окончена, – как будто задает себе вопрос, кончилась ли эта серия сюрпризов или же обширные пространства, которые еще остались под контролем Сталина, заключают в себе новые возможности для сопротивления и борьбы».

Что касается вопроса о посылке новых итальянских войск на Восток, то Чиано докладывал о полном успехе своей миссии. «Я встретил со стороны фюрера полное понимание наших пожеланий». Правда, это понимание носило несколько своеобразный характер. Гитлер сказал Чиано, что «широкое участие итальянских сил будет особенно полезным после преодоления Кавказа, так как на этой территории итальянский солдат будет более пригоден, чем немецкий, из-за характера местности и климата». Это можно было понять как предложение не слишком спешить. Однако Чиано было важно показать, что он сумел выполнить поручение Муссолини. Поэтому он с оттенком гордости писал в конце: «Если наш Генеральный штаб войдет в контакт с соответствующими немецкими органами, я не думаю, что он теперь встретится с возражениями и трудностями».

Кроме того, Чиано уличал Гитлера в противоречиях и доказывал, что положение на Восточном фронте не так радужно, как уверял фюрер, и не только потому, что ему нужно было доказать дуче свою дипломатическую ловкость и умение видеть вещи в их истинном свете. Он хорошо знал, что Муссолини неприятно было бы получить сведения о слишком быстрой и легкой победе союзника. В своих дневниках Чиано неоднократно писал о том, что приостановка немецкого наступления осенью 1941 года обрадовала Муссолини.

«Сейчас Муссолини хочет: или чтобы война кончилась компромиссом, который спасет европейское равновесие, или чтобы она длилась так долго, чтобы мы могли с оружием в руках возродить потерянный престиж. Это его вечная иллюзия…»58

Можно было бы не поверить Чиано, если бы его сведения не подтверждались другими свидетельствами. Макиавеллизм дуче, желавшего затруднений своему союзнику, лишний раз иллюстрировал характер отношений между державами оси. При этом Муссолини как бы забывал, что военные поражения трудно дозировать и что вместе с гитлеровскими войсками в России находились итальянские дивизии, которые попали туда по его собственной воле. Впрочем, судьба итальянских солдат мало трогала Муссолини, уверенного в том, что великие исторические свершения требуют крови.