Крестовый поход на Россию

Ночное сообщение немецкого посла в Риме вывело итальянских руководителей из состояния напряженного ожидания. В послании Гитлера, которое передал немецкий посол, не содержалось никаких обвинений против Советского Союза. Не содержалось там и соображений идеологического порядка. Гитлер рассуждал как откровенный завоеватель, для которого на первом месте стоят захватнические соображения. Англия побеждена, писал он, но не желает признать себя таковой до тех пор, пока имеется надежда на получение помощи союзников. После падения Франции такими союзниками могут быть только США и Россия. Поэтому следует ликвидировать Россию, бросив против нее все силы. Тогда судьба войны будет решена. Не скрывал Гитлер и грабительских целей, которых он надеялся достичь: «Война на Востоке будет, безусловно, тяжелой, но я ни на минуту не сомневаюсь в ее полном успехе. Я особенно надеюсь, что нам таким образом удастся на долгое время превратить Украину в общую базу военного снабжения, которое, возможно, нам понадобится…»

Наиболее неожиданной и неприятной для Муссолини была та часть послания, которая касалась итальянского участия в войне. «Генерал Маррас сообщил, – писал Гитлер, – что вы, дуче, предоставите в распоряжение по крайней мере экспедиционный корпус. Если таково ваше желание, я его, безусловно, принимаю с сердечной благодарностью, – то у вас будет достаточно времени для его осуществления, учитывая, что на столь обширном театре военных действий продвижение не может происходить одновременно. Однако решающую помощь вы, дуче, сможете оказать, увеличивая ваши силы в Северной Африке»10.

Из слов Гитлера было совершенно ясно, что он охотно обошелся бы без итальянских войск. Было также очевидно, что он хотел бы закончить войну до того, как итальянцы прибудут на фронт. «Этого не было сказано в документе, но было настолько очевидно, будто это было написано», – записал по этому поводу начальник кабинета итальянского министра иностранных дел Анфузо. Точно так же интерпретировал послание Гитлера сам Чиано.

Рассуждения Гитлера опирались на здравый смысл. Действительно, у Италии был свой театр военных действий в Северной Африке, и она там терпела такие неудачи, что была вынуждена просить помощи у немцев. Военное производство Италии испытывало трудности, командные кадры ее армии были слабыми, а солдаты плохо обучены. Логически она должна была сосредоточить все силы на Средиземном море, которое Муссолини считал главным объектом своих походов.

Дуче делал вид, что он не понимает советов Гитлера. Сообщая о решении Муссолини послать войска в Россию, Чиано напоминал итальянскому послу в Берлине: «Постарайся добиться согласия. Здесь этого ждут с большим нетерпением». Чиано подчеркнул слово «здесь», и было ясно, что под ним следовало понимать Муссолини.

Что же заставляло главу итальянского фашизма при первых слухах о подготовке Гитлером нападения на Советский Союз позаботиться о готовности экспедиционного корпуса? В официальных выступлениях Муссолини делал упор на идеологическом характере войны, подчеркивая, что фашистская Италия считает своим долгом участвовать в походе против коммунизма. Этот же мотив он широко использовал во время переговоров с Гитлером. «Ваше решение взять Советскую Россию за горло вызывает у нас энтузиазм», – писал он в ответ на сообщение Гитлера о начале войны.

Официальная пропаганда получила указание срочно извлечь на свет лозунг верности фашистской Италии «старому знамени антикоммунизма», сданному в архив в годы действия германо-советского пакта. Не имея возможности дать вразумительные объяснения агрессии против Советского Союза, фашистские писаки прибегли к невероятной смеси риторики, мистицизма и вульгарных домыслов. Так, Паскуале Пеннизи писал в журнале «Вита итальяна»: «Никакая другая война не может принести того ощущения спокойствия, как эта, и никакой другой взрыв насилия неспособен найти столь полного отзвука в сознании, как этот высший акт справедливости… Теперь, когда наше старое знамя антибольшевизма опять развевается во главе батальонов, духовная, идеологическая, политическая и военная перспективы стали ясными и очевидными. Для Духа объявление войны Советскому Союзу явилось актом освобождения. А для Революции это радостное освобождение Духа, эта абсолютная ясность позиций явилась лучшей перспективой для марша вперед во время войны и после нее».

Далее автор статьи серьезно заявлял, что в военном плане СССР является «придатком Британской империи», а в политическом – «большевизм представляет собой окончательную логическую трансформацию демолиберализма, официальное название которого – иудаизм».