«Мы требуем со всей вашей области небольшую сумму серебра, а именно: сто озерингов или пятьдесят марок серебра».
'Как легко заметить, один озеринг равен половине серебряной марки. В качестве платежного средства озеринги были известны ливам, латгалам, эзельцам, земгалам, куршам и литовцам. И. Штерне полагает, что озеринги были местными деньгами Балтии, поэтому сумма штрафа называется и в озерингах, и в марках[85]
. Известно, что озеринг весил около 100 г серебра. Никаких сведений о том, как выглядели эти деньги, не сохранилось. На территории Латвии найдены клады серебряных слитков, которые, по мнению нумизмата Рауля Шноре[86], можно идентифицировать с упоминаемыми в источниках озерингами. Их прототипы следует искать в разломанных или разрубленных серебряных слитках X—XI вв. Таким образом, меченосцы использовали в расчетах и местную серебряную «валюту»— озеринги.Военная техника крестоносцев
Итак, поля покрылись шатрами, началась осада замка. Стали строить малые осадные машины и пате-рэллы, наготовили множество военных орудий, подняли крепкую осадную башню из бревен, которую восемь дней искусно строили из крупных и высоких деревьев в уровень с замком, затем надвинули поверх рва, а внизу тотчас начали вести подкоп.
Генрих Латвийский, «Хроника Ливонии»
Февраль 1220 года. Наконец установилась морозная погода. До этого много дней в Ливонии дули теплые ветры, неся с собой тучи, проливавшиеся бесконечными дождями, которые чередовались с мокрыми метелями. Снег смешивался с грязью. Все пути развезло до чрезвычайности. Но вот капризная зима исправила свою оплошность. Подморозило, и дороги стали пригодны для передвижения. Этим воспользовались властители Ливонии, чтобы отправиться в поход на земгальский замок Межотне. Тамошние земгалы сначала приняли крещение от самого епископа, а затем под напором энергичного князя Виеструрса снова сделались язычниками, отринув господство чужеземцев. Этого завоеватели не могли потерпеть. Как обычно, войско состояло из четырех частей: рыцарей епископа, светские рыцарей-пилигримов, братьев ордена меченосцев и полков ливов и латгалов. Во главе собравшейся рати стали сам епископ Альберт, магистр ордена Фольквин и племянник датского короля Вальдемара II, саксонский герцог Альберт.
Если бы мы могли взглянуть на лесной замок Межотне с высоты, нашему взору предстали деревянные стены и башни замка, выгоревшие дома поселения, расположенного у подножия стен и захваченного крестоносцами. Вокруг замка выросли палатки и шатры осаждающих. Всего в объединенном войске насчитывалось порядка восьми тысяч человек. А земгалов в замке было несколько сотен. Ожесточенный бой шел уже не первый день.
Вокруг валов и бревенчатых стенземгальского замка кипела разрушительная работа. Повсюду копошились воины и работники, повсюду высились груды камней, предназначенные для метания во врагов. Уже была готова осадная башня, с которой ливы и латгалы метали камни за стены, поражая находившихся на стенах земгальских воинов. На позиции были установлены стенобитные машины, тараны, против которых пасовали и каменные твердыни Западной Европы. Что уж говорить о небольшой деревянной крепости. Гигантские арбалеты на станинах — баллисты — без устали метали камни в защитников. Но земгалы держались упорно.
Многие из них были перебиты болтами, выпущенными из арбалетов, многие пали от камней. Почти у самого вала крестоносцы установили машину под названием еж (ericius), с помощью которого снизу стали подрывать вал. Без помощи извне Межотне был обречен, но все еще не сдавался.
Чуть поодаль установили большую машину, которую везли сюда от самой Риги. Это был трибок или, по-старо-немецки, «блиде». Размеры машины поражали воображение. Словно мачта корабля возвышался над крепкой конструкцией из толстых деревянных балок главный рычаг. С короткой стороны рычага в деревянной емкости помещались тяжелые камни. С другой стороны — гигантских размеров праща. Двое кнехтов с трудом крутили ворот, притягивая пращу. Большие усилия были нужны, чтобы преодолеть чудовищный вес камней. Когда машина оказалась на взводе, еще двое воинов подкатили большой круглый камень и закрепили его в праще.