Крестовый поход на Русь

Так что намного более убедительной выглядит версия, утверждающая, что битва произошла неподалеку от литов-ско-земгальской границы, в земле Шяуляй на северо-востоке Жемайтии. Князь Викинтас прекрасно знал родной край, знал все пути и тропы, по которым могло пройти такое большое вражеское войско с добычей. Ему ничего не стоило найти самое выгодное для себя место засады.

Литовский историк Э. Гудавичюс на основе той же Рифмованной хроники попытался реконструировать то, что происходило непосредственно перед битвой. По его мнению, первыми преградили путь войску крестоносцев дружины жемайтийских князей самой Саульской земли. Именно их, согласно исследователю, увидели крестоносцы первыми «у одного ручья», как сообщает хронист. Действительно, по тексту источника можно понять, что сначала вражеское войско встретил литовский сторожевой полк. И вполне вероятно, что как раз этим передовым отрядом командовали местные князья. Быть может, они и подсказали своему командиру и «старейшему» место битвы. Их имена также есть среди тех, кто заключал в 1219 году союз с Волынью — это братья Висмантас, Гедвила и Спрудейка Булевичи. Э. Гудавичюс, на основании изучения топонимики, связанной с именами этих князей, поместил их вотчинные владения в Шяуляй. Они подошли к месту битвы вечером 21 сентября, а основное войско Викинтаса, считает историк, подтянулось лишь к утру перед началом сражения. Может, так оно и было. Хотя, скорее всего, литовская рать уже стояла за спиной сторожевого отряда в полной боеготовности и лишь ждала от него сигнала. Но так или иначе, утром 22 сентября, в литовский языческий праздник осеннего равноденствия, посвященный богине Жямине — Матери-Земле, жемайтийская ловушка была захлопнута. До сих пор не знавшее крупных поражений войско братьев Меча вместе с многочисленными пилигримами и ополченцами прежде покоренных земель, нагруженное богатой добычей и пленниками, приближалось к гибели.

В западне

Вся жизнь — боевая страда: Походный разбить бивуак, Стеной обнести города, Добыть больше шлемов и шпаг — Господь, не неволь Ждать лучшей из доль: Любовных услад Мне слаще звон лат.

Бертран де Борн (1140 — ок. 1215)[116]

Небо хмурилось по-осеннему. В войске крестоносцев царило ликование. Всего несколько дней похода, и такая богатая добыча! Сразу отяжелевшее и неповоротливое войско медленно двинулось в обратный путь из разоренного края. Полки далеко растянулись вдоль дороги. Временами моросил мелкий дождик. Веселье в рядах крестоносцев не утихало. Громкие разговоры, смех. Только и было слышно:

— Язычники получили хороший урок!

Бертран де Борн — провансальский рыцарь и трубадур. Участвовал в многочисленных междоусобных войнах.

— Да, Бог покарал их за то, что не хотят признавать света истины.

— Вот, смотри, какое ожерелье. Я отвезу его своей невесте.

— Теперь можно с чистой совестью возвращаться в Германию. Никто не сможет упрекнуть нас в трусости.

— Мы сослужили хорошую службу Господу нашему!

— Теперь я смогу построить новый дом на родине. Кто-то в рядах крестоносцев завел веселую песню.

Ехавшие рядом подхватили ее.

Напряжение нескольких дней сменилось благодушной расслабленностью. Самое трудное осталось далеко позади. Медленно шло войско. Позади тянулись толпы пленных, пастухи гнали табуны литовских коней.

После нескольких переходов латгальские полки покинули войско, повернув в свои земли. В Риге им нечего было делать. С ними ушли восвояси и эсты. Остальные продолжали путь. Впереди показалась река. Надо было найти брод и переправиться через нее. А там и до владений ордена рукой подать.

Однако Фольквин все время был мрачен. Тревога не покидала его. По обеим сторонам дороги потянулась скучная и однообразная равнина с болотами, поросшими кустарниками.

— Как называется эта местность? — спросил граф Даннен-берг, подъехав к магистру.

— Кажется, Соуле или Сауле. Не скажу точно. Скорее бы проехать ее.

— А что так? Ведь все идет отлично. Поход удался!

— Вот именно, — заметил Фольквин. — Глупо воевать в болотах.

— Воевать? Да язычники еще долго не опомнятся от разгрома!

— Вы их не знаете. Возможно, они собираются с силами.

Вдали показался поросший кустарником берег небольшой реки. Из-за деревьев вынырнула кучка всадников. Старший дозора, ехавший впереди войска, развернулся, резко пришпорил коня и на всем скаку подлетел к магистру.

— Неприятель! — крикнул рыцарь, указывая в сторону реки. Но в предупреждении уже не было необходимости. Все прекрасно видели, как вдоль берега носились многочисленные конные отряды литовцев.

— Литовцы! Литовцы! — гулом разнеслось среди крестоносцев.

Фольквин понял, что путь назад отрезан. Этого он и опасался. Недаром враг поджидал именно здесь. По краям дороги болота. Повернуть назад невозможно — это путь по сплошному пепелищу. А обозы тяжелые, тысячи пленных,