Крестовый поход на Восток. «Жертвы» Второй мировой

Гитлер слабость своей армии знал, поэтому даже за три дня до войны, 28 августа 1939 г, он, собрав боссов партии, министров и депутатов рейхстага, сказал, что минимальные требования от Польши: «Данцинг, решения вопроса о коридоре» – т е. минимум, позволяющий Германии сохранить лицо. А максимальные требования – «8 зависимости от складывающейся обстановки», т е. от того, каковы будут успехи в боях. Но он закончил: «Война очень тяжелая, возможно безнадежная. Но пока я жив, о капитуляции не будет и речи» [130]. Сами понимаете, начинать войну с мыслями о капитуляции не просто.

Поэтому, когда 7 сентября поляки предложили немцам перемирие (а их армия уже храбро удирала от немцев на всех фронтах), то и тогда вопрос о ликвидации Польши или о передаче СССР западных областей Украины и Белоруссии и близко не стоял. Гальдер записал в дневнике: «Поляки предлагают начать переговоры. Мы к ним готовы на следующих условиях: разрыв Польши с Англией и Францией; остаток Польши будет сохранен; районы от Нарева с Варшавой – Польше; промышленный район – нам; Краков – Польше; северная окраина Бескидов – нам; области (Западной) Украины – самостоятельны» [131].

Как видите, хотя Западная Украина находилась в сфере интересов СССР, Гитлер даже 7 сентября намечал ее к самостоятельности, нимало не беспокоясь, что СССР за это денонсирует договор о ненападении. А это доказывает, что протокол к пакту занятие Советским Союзом этих территорий не предусматривал, и у СССР не было поводов для претензий к Германии. Немцы даже к 7 сентября не предполагали ликвидацию Польши. И хотя они уже заняли Краков, но собирались его вернуть. Почему?

Потому, что их штабы пока еще полагали, что поляки бегут за линию Нарев-Висла-Сан, а преодолеть эту линию, по мнению немцев, было не просто. Фельдмаршал Манштейн, генералом участвовавший в разработке плана войны с Польшей, писал: «С другой стороны, у Польши не было недостатка в трезво мыслящих советниках. Как пишет полковник Герман Шнейдер в журнале „Милитер-виссеншафтлихе рундшау“ от 1942 года, французский генерал Вейган предложил перенести оборону за линию Неман-Бобр (Бебжа) – Нарев-Висла-Сан. Это предложение с оперативной точки зрения было единственно правильным» [132].

Сам Манштейн с Вейганом был абсолютно согласен и считал, что полякам «… не оставалось ничего иного, как с самого начала перенести оборонительные позиции на линию Бобр (Бебжа)-Нарев-Висла-Сан, а возможно, и Дунаец, и вести впереди нее бои лишь с целью выигрыша времени…» [133] Он писал, что эта линия «представляла собой сильную естественную преграду. Кроме того, бывшие русские укрепления, хотя они и устарели, служили хорошими опорными пунктами» [134]. Действительно, еще цари укрепили эту линию для защиты от немцев крепостями Вильно (Вильнюс), Гродно, Осовец, Ломжа, Остроленка, Рожаны, Пултуск, Загреж, Новогеоргиевск (Модлин), Варшава, Ивангород (Демблин).

Теперь, если вы вспомните, где еще вы читали эти названия – Нарев, Висла, Сан, – то вернетесь к протоколу к пакту о ненападении между СССР и Германией. Да, это линия сферы советских интересов по первой договоренности с Германией. А это означает, что СССР секретным протоколом защитил ту остаточную территорию, на которой могло уцелеть Польское государство при самом плохом военном исходе войны с немцами. Немцам было не только трудно преодолеть эту линию военным путем, но они и не могли пересечь эту линию без обострения отношений с СССР – это была зона его интересов.