Крестовый поход (СИ)

Он вышел, а я повернулась к экрану. На нём появились два белых конверта. Из одного на меня задумчиво и мудро смотрела горилла, а из другого печально взирал молодой гепард.

Оршанин вышел из командирского отсека и направился на жилой уровень. Ему хотелось побыть одному. Он уже успел заметить, что в это время там всегда бывает тихо и пусто. Он поднялся в марокканский салон и присел на широкий диван. На столике рядом стояла керамическая, расписанная вручную ваза с синим рисунком, в которой поблескивали капельками воды свежие фрукты. Рядом дымилась изящная бронзовая курильница, распространяя вокруг нежный аромат корицы и апельсиновой цедры. Этот запах напомнил ему давнее Рождество, когда он получил в подарок маленького пушистого котенка, которого выпрашивал у родителей целый год. Он закрыл глаза, почувствовав тянущую боль в сердце и слёзы на глазах.

«Становишься сентиментальным, дружок, — подумал он, — как будешь жить, когда этот отпуск закончится?» Он попытался отогнать от себя маленький пушистый призрак рыжего Барсика. Но тот не желал сдаваться. Он урчал и тёрся мордочкой о локоть.

Оршанин вздрогнул, испугавшись реальности этого бреда, и открыл глаза. Урчание не смолкло. Рядом на подушках стоял роскошный голубоглазый кот и тёрся шоколадной пушистой мордочкой о его руку.

— Ты, лохматый, — усмехнулся Оршанин, и кот тут же деловито забрался к нему на колени и улёгся поудобнее.

Кирилл откинулся на мягкую спинку, почёсывая кота. Думать не хотелось. Он уже знал, что броня, которая сковывала его душу столько лет, раскололась и пошла множеством трещин. Душа встрепенулась, ожила и теперь торопливо и жадно впитывает всё, что его окружает, чего он был лишён столько времени. И отчаянно просит, молит остаться здесь. Но мозг тоже словно скинул оцепенение и теперь ясно осознал ту ситуацию, в которой он оказался. Возврата назад нет. Может, это прощальный подарок судьбы перед концом. Так и нужно к этому относиться. Потом будет легче принять то, что рано или поздно случится. А то, что случится, было ясно всегда.

Из лифта появился Вербицкий. Он шёл к себе в каюту, но неожиданно свернул и, подойдя, присел рядом на корточки. Почесав кота по макушке, он взглянул на Оршанина.

— Кофе хочешь?

— Да, — кивнул тот.

— Пошли ко мне в каюту. А Киса хочет кофе?

Киса фыркнул, спрыгнул на пол и с гордым видом пошёл прочь, презрительно дёрнув задней лапой.

— Баловень, — пробормотал Антон.

— Сын полка?

— Не совсем. Его усыновил старпом, а нянчимся все мы в меру сил. Впрочем, он честно выполняет свой долг судового кота.

— Ловит мышей?

— Создает уют и врачует души, — уточнил Вербицкий и поднялся.

Они прошли в каюту, и Кирилл, в который раз, поразился её величине и далеко не дежурному интерьеру. Стены здесь были светло-бежевого цвета, мебель из светлого дерева, обитая мягкой кожей цвета кофе с молоком, тиснёной золотым узором из виноградных листьев. Подойдя к небольшому камину из золотистого камня, он обернулся.

Вербицкий устало расстегнул форменную куртку и скомандовал: «Кофе». С небольшого столика раздался мелодичный звон, а затем — бульканье.

— Ты не боишься оставаться со мной наедине? — поинтересовался Оршанин.

— Я слишком мало тебя знаю, чтоб бояться, — пробормотал Антон.

— Так мог ответить только землянин.

— Я и есть землянин. Сахар?

— Да.

Антон подал ему чашку из кремового фарфора. Оршанин с наслаждением вдохнул аромат и только после этого заметил на чашке терракотовый узор, такой же, как на куртке радиста.

Вербицкий тем временем присел на низкий диван и откинул голову.

— Устал? — спросил Оршанин.

— Я не создан для такой работы. Никогда так не выматывался.

— Так возьми выходной, если тебе так тяжело.

— А кому легко? — мрачно усмехнулся Антон. — Нет, я должен привыкнуть, научиться выполнять эту работу. Иначе я не смогу остаться в экипаже. А уйти я отсюда не могу, да мне и некуда.

— Почему так печально?

— Потому что так оно и есть. Никто из нас по своей воле не уйдёт отсюда. Для многих «Пилигрим» — это последний шанс остаться в космофлоте Земли. Единственное место, где мы нужны. Ты думаешь, это обычный звездолёт?

— Я уже заметил, что это не так, — возразил тот.

— Это — осколок миража, зацепившийся за реальность. Остров, отколовшийся от Земли Обетованной. Ковчег изгоев.

— Ты о чём? — нахмурился Оршанин.

Вербицкий устало покачал головой.

— Это слова старпома. Но он прав. Мы все здесь изгои, скитальцы, монстры, уроды. Кто-то таким родился, кого-то изувечили люди, а кого-то изменил космос.

— Слушай, ты либо говори внятно, либо вообще молчи, — предложил Оршанин.

Вербицкий усмехнулся.

— Тут у всех свои секреты, Кирюша. Я профессиональный болтун, но чужие секреты стараюсь хранить. Тем более что ты у нас ненадолго, а выносить их за обшивку — лишнее. Впрочем, кое-что я тебе скажу. Ты спросил, не боюсь ли я оставаться с тобой наедине. Так вот, у нас есть пара ребят, с которыми наедине мне точно не по себе. В ресторане видел, за столом стрелков сидят высокий блондин с конским хвостом на затылке и миниатюрный китаец?

— Донцов и Хэйфэн, — кивнул Оршанин.