Крестовый поход в Европу

Порт Антверпен, достаточно удаленный от моря, связан с ним огромным эстуарием Шельды. Оборонительные сооружения, прикрывавшие подступы к Антверпену со стороны моря, находились в исправном состоянии, и, прежде чем мы смогли бы воспользоваться портом, нам нужно было выбить из них противника и очистить эстуарий.

На севере наша задача состояла из трех частей. Во-первых, нам нужно было выйти в восточном направлении на достаточно далекие рубежи, чтобы прикрывать Антверпен и автомобильные и железные дороги, ведущие от района этого города к фронту. Во-вторых, мы должны были подавить оборону немцев между Антверпеном и морем. И в-третьих, я надеялся, что передовые соединения выдвинутся как можно дальше для овладения, если представится такая возможность, плацдармом на противоположном берегу Рейна, с тем чтобы затем угрожать Руру и облегчить организацию последующих наступательных операций.

На фланге Монтгомери нужно было немедленно принимать решение с учетом осуществления этих задач. В качестве предварительного условия требовалось выдвинуть наши войска на восток на такое расстояние, чтобы надежно обеспечить прикрытие Антверпена. Это нужно было делать без промедления: пока это не было сделано, мы не могли приступить к осуществлению других задач. Столь же очевидным был тот факт, что, пока не будут очищены от противника подступы к Антверпену со стороны моря, порт останется бесполезным для нас. Поскольку немцы прочно окопались на островах Южный Бевеланд и Валхерен, то нам предстояла трудная и длительная операция по очищению от противника подступов к порту со стороны моря. И чем скорее мы приступим к делу, тем лучше. Однако оставалось решить вопрос: выгодно или нет, прежде чем мы возьмемся за эту тяжелую задачу, продолжать наше наступление в восточном направлении против все еще отходящего противника с целью овладеть при возможности плацдармом за Рейном.

Когда мы рассматривали различные аспекты этого вопроса, Монтгомери неожиданно выступил с предложением, что, если мы окажем поддержку его 21-й группе армий всеми наличными средствами снабжения, он сумеет ворваться прямо в Берлин и, как он сказал, закончить войну. Я убежден, что фельдмаршал Монтгомери в свете последовавших событий согласился бы с ошибочностью этой точки зрения. Однако в тот момент энтузиазм Монтгомери подогревался быстрым продвижением войск в течение предыдущих недель, и, будучи убежденным в полной деморализации противника, он решительно заявил, что единственное, в чем он нуждается, — это в соответствующем снабжении войск, чтобы идти прямо на Берлин.

В начале сентября, при возвращении из одной из поездок в прифронтовую полосу, я ушиб ногу при вынужденной посадке самолета. Захваченные внезапным штормом, мы были лишены возможности добраться до нашей небольшой взлетно-посадочной полосы возле штаб-квартиры, и единственным местом, где можно было совершить посадку, оказалась прибрежная полоска земли. Это был один из тех участков побережья, где немцы накануне нашего вторжения провели соответствующие инженерные работы и заминировали приливную полосу берега. В нашем положении это обстоятельство являлось малоутешительным, и мы старались вытащить самолету подальше от среза воды, чтобы приливная волна не зато пила его. Именно в это время я и вывихнул ногу. Мой пилот лейтенант Ундервуд помог мне преодолеть прибрежную полосу, в то время как сам я не спускал глаз с гладкой песчаной насыпи перед собой в надежде обнаружить хоть какие-нибудь признаки заложенных в песке мин. Мы вышли на проселочную дорогу и пустились в долгий путь по направлению к своему штабу. Мы едва, продвигались под проливным дождем, почти не имея надежды на попутную машину, поскольку дорога проходила стороной и редко использовалась нашими солдатами. Однако не прошло и нескольких минут, как позади нас появился джип, в который умудрились втиснуться восемь солдат.

Мы остановили машину, и солдаты, сразу же узнав меня, выскочили из нее, чтобы помочь. Они явно были поражены встречей с командующим, ковылявшим по дороге под проливным дождем в таком пустынном месте. Я попросил их доставить меня в штаб, и они проявили трогательную заботу обо мне, буквально на руках подняв и посадив на переднее место рядом с водителем. Затем, боясь потревожить мою поврежденную ногу, солдаты втиснулись в джип и разместились позади меня. Я так и не понял, как они, в том числе и мой пилот, умудрились устроиться в одном джипе.

В течение двух дней я был прикован к постели, а затем мне некоторое время пришлось носить гипсовую повязку на ноге. Корреспонденты заметили мое отсутствие в штаб-квартире и решили, что я заболел, возможно, от переутомления. Когда в прессе появились сообщения именно такого характера, мне пришлось рассказать журналистам подробности происшедшего инцидента в надежде, что моя жена не будет преувеличивать серьезность случившегося, ожидая от меня обстоятельного письма.