Крестовый поход в Европу

Поэтому генерал Александер, убежденный, что противник будет держать значительные силы против 8-й армии, быстро и скрытно перебросил несколько лучших ее дивизий и придал их английской 1-й армии, чтобы 5 мая начать завершающее наступление.

Наступление развивалось успешно. На левом фланге американский 2-й корпус с несколькими отрядами арабской конницы решительно и настойчиво продвигался вперед и 7 мая захватил Бизерту. Чуть южнее 2-го корпуса английская 1-я армия под командованием генерала Андерсона, наносившая главный удар, вошла в город и порт Тунис приблизительно в то же самое время, когда 2-й корпус достиг Бизерты.

В ходе последних дней кампании в Тунисе два боя на севере — один на участке английских войск и другой на участке американских войск — приковали к себе всеобщее внимание. В обоих случаях противник упорно оборонялся на исключительно сильно укрепленных естественных рубежах, без овладения которыми мы не могли обеспечить для себя полной победы. Таким рубежом на направлении наступления английских войск была высота Лонгстон. В сражении за нее, видимо, были понесены самые большие потери, каких не было в других боях в Тунисе. На пути наступления американских войск таким местом оказалась высота 609, которую, к глубокому удовлетворению американского высшего командования, в конечном счете захватила 34-я дивизия. Ей не представилась возможность пройти курс боевой подготовки в той мере, в какой его прошли другие дивизии, и овладение грозной высотой 609 явилось окончательным подтверждением того факта, что американские сухопутные войска достигли полной зрелости.

Сразу же после прорыва вражеской обороны Александер направил бронетанковые части английской 1-й армии к основанию полуострова Бон, куда, по нашему мнению, немцы могли отступить, чтобы там организовать упорную оборону в духе Батана. Но быстрые действия Александера, несмотря на то что многие тысячи вражеских солдат все еще продолжали сражаться перед фронтом 1-й армии, сорвали эту последнюю отчаянную попытку противника. После этого бои приняли в основном очаговый характер, и кое-где они еще продолжались до 12 мая. Однако на следующий день все уцелевшие немцы, за исключением некоторого числа отставших в горах от своих частей солдат, сдались в плен. Только за последнюю неделю боев число пленных достигло 240 тыс. человек, из которых приблизительно 125 тыс. составляли немцы.[19] Это было все, что осталось от африканского корпуса и от ряда других немецких и итальянских отборных частей и соединений.

Спасая свою шкуру, Роммель выскользнул из Африки незадолго до окончательного краха немецко-итальянских войск. Миф о его непобедимости был полностью развеян. Арним сдал в плен немецкие войска, а фельдмаршал Мессе, являвшийся номинально командующим всеми силами держав «оси» в Африке, сдал итальянские части. Когда Арнима доставили в Алжир, некоторые офицеры моего штаба считали, что мне следует соблюдать обычай прошлых времен и позволить ему нанести мне визит.

Этот обычай своими корнями уходил к тем временам, когда воевали наемные солдаты, не питавшие настоящей враждебности к своим противникам. Обе стороны сражались из любви к военному искусству, из чувства долга или, что более вероятно, за деньги. В XVIII веке пленный командир мог быть почетным гостем своего вчерашнего противника многие недели или даже месяцы. Понятие, что все профессиональные военные действительно являются товарищами по оружию, в обветшавшей форме дошло и до наших дней.

Для меня Вторая мировая война являлась слишком личным делом, чтобы поддерживать подобную традицию. С каждым днем во мне крепло убеждение, что до этого в войнах между народами силы, выступавшие за благо и права людей, никогда не сталкивались со столь зловещим заговором, с участниками которого нельзя было допускать никакого компромисса. Поняв, что только в результате полного разгрома держав «оси» мог существовать добропорядочный мир, я стал считать эту войну крестовым походом в традиционном смысле этого слова, часто неправильно употребляемого.

В данном случае я сказал начальнику разведки бригадному генералу Кеннету Стронгу, чтобы он получил необходимую информацию от этих пленных генералов, а что касается их визита ко мне то я запретил делать это, поскольку меня интересовали только те, кто еще не был схвачен нами. Этой линии я придерживался до самого конца войны. При подписании условий капитуляции в Реймсе в 1945 году Йодль был единственным немецким генералом, с которым я разговаривал; ему я сказал, что он будет нести личную и полную ответственность за выполнение немецкой стороной условий капитуляции.