Крестовый поход в лабиринт

Я тихо прошелестела, что ничего не хочу, кроме как побыстрее добраться до дома и (какое блаженство!) растянуться на собственной кровати, с тихой радостью воспринимая Димкино родное ворчание по какому-нибудь дарованному мной поводу. Потом прибежит Аленка… Нет, первым делом она прибежит в условленное место к Диму-2. На носу очередное бракосочетание. И мы с Димкой обязаны лучиться счастьем, потому что счастливы наши дети.

С трудом распрямившись, я села поудобнее и потребовала предложенную мне конфету. Выяснилось, что Наташка ее уже съела. Пришлось окончательно смириться со своей невезучестью. Чувствуя, что груз вины передо мной увеличился, она попыталась оправдаться, и ее довод показался мне убедительным: а на фига ж мне лишние углеводы и, как следствие, килограммы?

– Где Ромик? – великодушно ушла я от болезненной темы. Волна массового похудения, накрывшая и нас с головой, не застаивалась на месте. Во время отлива мы с подругой прекрасно держались на поверхности, позволяя себе загрузочные дни.

– Ромик скоро будет в безопасном месте, – живо откликнулась Наташка. – Чего и нам желает.

– Какие еще пожелания?

– Да так, разная фигня: здоровья, счастья в личной жизни… Словом, всего того, что у нас и так есть и, между прочим, будет дальше, если мы прекратим лезть не в свое дело. Он уверен, что скоро кое у кого возникнет определенный интерес к нашим персонам. Ромик обеспокоен его обоснованностью. Посоветовал «лечь на дно».

– Еще чего!

– Предлагаешь ждать, когда насильно уложат? Главное, о чем он просил: воздержаться от лишних слов о бабуле. И лучше нам не сохранять о ней вечную память. Но главное – Ромка надеется на скорую с нами встречу. Но по собственному желанию. Не надо язвить! Она действительно предусмотрена его планами еще в этой жизни.

– Ты мне что-то не договариваешь!

– Ну я же не диктофон. Основное рассказала. Да… Ты тут надрывалась про балахон с крестом. Ромик еще на даче пояснил, что это старый костюм детских спектаклей. Мальчик любил воображать себя рыцарем, сидя верхом на стуле, размахивая половником, как мечом, и погоняя стул поясом от маминого халата. В пятницу перебрал, вот, наверное, выволок его из загашника и напялил на себя, чтобы потешить друзей. Чуть не забыла: Ромик еще просил не разыскивать его по друзьям, ребята не заслуживают неприятностей. А главное, не наведываться больше в больницу к Галине. Якобы именно из-за нас она едва не умерла. Во прикол, а? Сижу и испытываю сильную тоску по следователю. Если бы не эта клятва, данная Маноло, и моя суеверность! Сергеич уверен, что участники развернувшейся драмы заняты поисками какой-то ценной вещи, похищенной из квартиры старушки. Настолько ценной, что человеческая жизнь в сравнении с ней – ничто… Ну хватит лирики! Поедем потихоньку домой. Лучше ждать дальнейшего развития событий в семейной крепости.

Да кто бы возражал! Решив, что Наталье следует дать время на осознание необходимости говорить мне правду, всю правду и ничего, кроме правды, в части ее практически односторонних переговоров с Ромиком, я еще раз позвонила Тамаре Владимировне. Телефон по-прежнему был отключен. Не мудрствуя лукаво, я послала эсэмэску с уведомлением о том, что ей в ее же интересах не следует уклоняться от ответа на мои звонки.

4

Первым объявился душеприказчик Маноло. С укоризной попенял нам на наше отсутствие, заметив при этом, что никто нас и не принуждал приезжать на церемонию прощания с совершенно посторонним нам человеком. Сами напрашивались. И несколько раз это подчеркнул, вынуждая на опровержение данного факта.

Вдохновленная моей подсказкой Наташка мастерски посетовала на невозможность длительных оправданий, поскольку она за рулем, и передала трубку мне. Я выразила надежду на то, что нашего отсутствия никто, кроме него, не заметил, все прошло без неприятных эксцессов. При этом мысленно потирала руки, намереваясь устроить душеприказчику судный час. Больше я его не боялась.

– Необходимый круг лиц – родственники и друзья, надеюсь, присутствовали.

– К сожалению, только друзья, – живо откликнулся Альбрехт.

– Как?! – деланно удивилась я. – Разве сестра ее покойного мужа не прилетала?

Молчание Альбрехта было глубоким. Такое впечатление, что он случайно нырнул в колодец, очень удивился и теперь слабо барахтается в воде, пытаясь вытащить самого себя за шиворот. Для начала он сказал: «Э-э-э-э…» Я откликнулась понимающим, но ничего не значащим «ну надо же!».

– К сожалению, мне так и не удалось с ней связаться, – глухо проронил Альбрехт. – Я звонил им домой, но ни Тамара, ни ее сын не подходили к телефону.

«Не мудрено, – подумала я, – оба в это время находились в Москве». А вслух поинтересовалась:

– У вас не было номеров их мобильных телефонов? Ах, я догадалась! Просто в Испании не знают, что это такое.

Новое «э-э-э-э…» означало очередную дополнительную минуту, взятую душеприказчиком на размышление. И я, экономя свое личное время, позволила себе ее прервать: