Крестовый поход

Гвардейцы отошли. Уилл стоял, не в силах оторвать взгляд от раскромсанного черепа Анджело. Калавун сунул саблю в ножны не вытирая и решительно направился мимо Уилла к оруженосцам, которые ожидали с готовыми к битве конями. Его алый плащ был весь забрызган кровью.

— Куда ты? — спросил Уилл, следуя за ним.

Калавун не ответил. Взял поводья одного коня.

— Мой повелитель, — удивленно проговорил оруженосец. — Твой конь у…

Но Калавун уже был в седле. Уилл выругался и направился к другому коню. Оруженосец, видя, что он с султаном, передал ему поводья. Калавун пустил животное в галоп, Уилл за ним следом. Тем временем в ворога проникли последние всадники мамлюков.

Где-то наверху на стене яростно звонил колокол. Люди бегали и что-то кричали. Мимо просвистело несколько стрел. Уилл пригнулся и пустил коня быстрее. Прямо за воротами на земле валялись трупы воинов-франков. Впереди Уилл услышал звон мечей. Там шло сражение. Получив весть, что северные ворота взяты, франки ринулись навстречу врагу.

Шлем сильно ограничивал поле зрения, но Уилл не решился его снять. Это было опасно. Он поскакал по узкой улице с рядами магазинов, мельком увидел в дверном проходе бледное испуганное лицо ребенка и вскоре выехал на небольшую площадь с фонтаном в центре. Калавун был там. Он только что спрыгнул с седла. У фонтана собралась небольшая группа воинов. Один, высокий, худощавый, отдавал приказы. Оставив коня, Калавун зашагал через площадь. Высокий обернулся. На его лице отразилось удивление.

— Мой повелитель. — Он направился к Калавуну.

— Ты знаешь человека по имени Анджело Виттури? — хрипло крикнул Калавун и выхватил саблю, красную от крови венецианца.

Назир молчал.

Уилл спешился. С одной из улиц, ведущих к площади, послышались крики и звон мечей. Кемпбелл выхватил фальчион и поспешил к Калавуну. Тот стоял перед Назиром. На лице читались ярость и отчаяние. Уилл видел, что на милосердие этому человеку рассчитывать нечего.

— Перед тем как я отсек ему голову, — произнес Калавун срывающимся голосом, пристально глядя на Назира, — венецианец сказал, что ты меня предал. Но ведь это ложь. Поганая ложь. Да?

— Нет, это правда, — произнес Назир, с трудом разлепив губы.

Калавун покачал головой.

— Но ты не мог стать предателем, Назир. Не мог. — Он рассмеялся. — Я тебя знаю. Аллах свидетель, я тебя знаю!

— Не знаешь, — неистово вскрикнул Назир. — Как я мог стать суннитом, если они убили всех моих родных? — Звон мечей на улицах за площадью сделался громче, и атабек повысил голос: — Я мечтал вырваться из рабства, соединиться с братом. Жить той жизнью, какую я сам себе выберу. Венецианец посулил исполнить мою мечту, и я ему поверил.

— А я дал сыну твое имя, — пробормотал Калавун, опуская саблю. — Приблизил тебя к себе!

— Но твои люди убили моего брата, Кайсана! — прохрипел Назир, сжав кулаки. — Последнего из моей родни.

— А я? Кем был для тебя я? — рявкнул Калавун. Он бросил саблю и схватил Назира за плечи. — Я, считавший тебя братом и сыном!

Назир безвольно повис в его руках.

На площадь выехала группа всадников. Тамплиеры. Один выхватил из колчана на спине стрелу, натянул лук. Уилл крикнул, но стрела уже полетела.

Она вонзилась Назиру в место на шее, не защищенное доспехами. Изо рта сирийца хлынула кровь. Он дернулся и посмотрел расширенными глазами на Калавуна, будто пытался что-то сказать.

Мамлюки вступили в схватку с тамплиерами. Пригнувшись под потоком стрел, Уилл подбежал к Калавуну, схватил его за руку, заставив отпустить мертвого Назира. Они нырнули в переулок.

К этому времени почти все городские ворота пали. Мамлюки оттеснили защитников Триполи к морю. Бойню уже нельзя было остановить. Озверевшие захватчики сажали на меч каждого, кого встречали на улице. Не спаслись и горожане, сбежавшие на остров Святого Фомы. Мамлюки переплыли туда на конях и всех перебили. Принцесса Люсия со своим двором успела покинуть на корабле гавань, оставив своих подданных на погибель.

Уиллу удалось найти коней, и они с Калавуном выехали из города. Подъезжая к лагерю, султан натянул поводья и оглянулся.

— Все кончено.

— Пусть твои люди разграбят город, мой султан, — сказал Уилл. — Но не бери в неволю женщин и детей. Отпусти их в Акру. И опять предложи мир франкам. Они примут. У них нет войска, чтобы идти на тебя. Эврар де Труа однажды сказал мне: иногда мир приходится покупать кровью. Так, может, пролитой сегодня крови для этого достаточно?

Калавун устало кивнул. Его взгляд снова обратился на город, откуда поднимался черный дым. Он закрыл глаза.

Ломбардия, Северная Италия 29 мая 1289 года от Р.Х.

На поле вблизи деревни собралась большая толпа. И люди еще подходили. Прибыл легат из Рима с посланием от папы. Отцы сажали детей на плечи, чтобы те могли лучше рассмотреть легата, который вещал громким рокочущим голосом, стоя на специально возведенном помосте.