Крестовый поход

Громко скрипнула кожа. Это Бейбарс выхватил из ножен одну из своих сабель. Хадир возопил и бросился плашмя перед ним:

— Не поражай вестника Аллаха!

Этот возглас остановил руку Бейбарса.

— Убьешь меня, мой повелитель, и ты убьешь себя, — прохрипел Хадир. — Помни, наши с тобой судьбы связаны.

Тяжело дыша, султан пнул прорицателя.

— Убирайся с моих глаз. Я еще с тобой разберусь. — Он посмотрел на стоящих неподалеку двух гвардейцев полка Бари: — Приведите ко мне эмира Махмуда. — Затем развернулся к придворным: — Может, еще кто-то из вас задумал меня предать? — Он грозно их оглядел. — А?

Придворные застыли в ужасе.

Бейбарс уронил руку с саблей.

— Они все против меня, Калавун. Все.

— Нет, мой повелитель. — Калавун подошел к нему. — Лишь несколько гнилых яблок попало в бочку.

Бейбарс посмотрел на него.

— Но что мне делать? Мирный договор порушен. Франки не ждали такого вероломства. Они пожелают возмездия. — Он вскинул голову к небу. — Я буду вынужден идти на них, а как же Анатолия? Вдруг другой возможности не будет? Иль-хан Абага копит силы, чтобы пойти на меня. И я должен быть готов, Калавун. Должен!

— Ты будешь готов, — спокойно сказал Калавун. — Все поправимо. Пошли христианам извинения. Прямо сегодня. Объясни, что произошло. Скажи, что тебя предали и что ты жестоко расправился с предателями. Пошли им возмещение. Один динар за каждого убитого в Кабуле. Освободи из тюрьмы двадцать христиан и отправь в Акру вместе с этими женщинами и детьми. — Калавун показал на пленниц в клетях.

Бейбарс подумал и кивнул:

— Поручаю тебе это сделать.

Калавун двинулся к фургонам, приказывая воинам принести женщинам и детям воды и фруктов. Скорчившийся в пыли Хадир наблюдал за ним, его белесые глаза застилала ненависть.

Барака бежал по коридорам дворца, брызгая по сторонам кровью. Лицо странно онемело, но слабый зуд говорил ему, что большая боль в пути. Он хотел направиться к матери, но передернулся от мысли, что стражи гарема увидят его таким. Плача от унижения, Барака свернул к своим покоям.

У двери его ждала женщина в черном. Он резко остановился, и женщина сбросила с лица чадру. Это была Айша.

— Я тебя видела.

— Ты рассказала своему отцу, что видела меня тогда в сломанной башне, да? — Барака едва шевелил распухшими губами. — Вот откуда он узнал насчет Хадира?

— Да, я тебя видела! — снова выкрикнула Айша, заставив его поморщиться. — Я тебя видела с этой девушкой, наложницей! Вчера вечером!

Барака испуганно нащупывал дверную ручку.

Айша метнулась к нему:

— Я расскажу всем! Расскажу, что ты даже не можешь взять жену на брачном ложе! Поэтому покупаешь у евнуха на час наложниц своего отца, чтобы они тебе делали это! — Айша ударила его по лицу. — А своей матери говоришь, что виновата я! Говоришь, что я недостаточно для тебя хороша! — Барака вскрикнул, она задела ногтями его распухшую губу. — Но это ты не хорош! Ты!

Бараке удалось ее оттолкнуть. Он распахнул дверь, захлопнул ее за собой и повалился на пол. В коридоре какое-то время еще звучали приглушенные проклятия Айши.

17

Пизанский квартал, Акра 26 мая 1276 года от Р.Х.

В душной сумрачной таверне над липкими столами равнодушно кружились мухи. Двое портовых грузчиков, прятавшихся здесь от полуденной жары, выходя, впустили через дверь немного воздуха. Почувствовав на щеке легкое дуновение, Уилл откинулся на спинку стула. Каждый год зимой он забывал, каким неприятным в Акре бывает лето, и напоминание об этом всегда немного смущало. Символами здешнего лета были удушающая жара и разнообразная вонь.

— Вот, — сказал Гарин, ставя перед Уиллом потрескавшийся кубок с вином.

Он сел, глотнул из своего кубка, и поморщился. Выглядел Гарин превосходно, отдохнувший, загорелый, лишь под глазами оставались слабые тени. Уилл завидовал его свободной льняной тунике. В ней, наверное, было замечательно легко и прохладно. Не то что в одеянии, которое он был вынужден носить. Интересно, жалеет ли Гарин о потере рыцарского звания?

Уилл попробовал вина. Оно было кислое.

— Ну вот мы наконец и встретились. — Гарин слегка улыбнулся.

— Извини, что не смог прийти раньше, — сказал Уилл.

— Не удивляюсь. — Полуулыбка с лица Гарина не сходила. — У коммандора мало свободного времени.

Уилл неохотно кивнул. Заниматься пустой болтовней он не собирался. Встретив Гарина на базаре, он почти обрадовался. Все-таки друг детства. Хотя и бывший. Общие воспоминания о жизни в лондонском Темпле. Теперь же, сидя напротив в душной таверне, Уилл осознавал, что у него с этим человеком не осталось ничего общего, кроме давней, уже подавленной обиды.