Крестраж # 1

Я стоял у окна своего кабинета и просто бездумно любовался видом на Хогвартс, освещённый рассветным солнцем, в окружении Запретного Леса, одетого по осенней поре во все оттенки багряного и золотого. Всё–таки хороший мне домик достался, и вид из окон потрясающий, а уют и спокойствие просто в стенах прописано.

Гермиона тихо подошла и встала рядом со мной. Немного скосив глаза, увидел, что она сейчас не совсем в адекватном состоянии, поэтому просто взял и притянул к себе и обнял со спины.

— Почему ты сразу мне всё не рассказал? — дрожа всем телом, как–то тускло спросила она.

— А зачем? Ты бы ничего не смогла сделать и ничем мне помочь. И вот теперь ты понимаешь, насколько быть со мной рядом опасно. Ты и раньше это знала, но даже не догадывалась, насколько. Мне совсем не хочется, чтобы из–за меня у тебя были неприятности, ведь ты всегда рядом. А ты, Гермиона… для меня слишком… много значишь.

— Правда? — она повернулась лицом ко мне и вся напряглась, лихорадочно блестя глазами.

— Правда, — внезапно охрипшим голосом ответил я.

Боже! Как она ощущалась всеми моими чувствами! Нямка просто!

Это был первый в этой моей жизни настоящий поцелуй. Без всяких скидок настоящий. Крышу снесло напрочь, и мы целовались пусть и неопытно, но настолько исступлённо и страстно, что… «чуть было — не было». Только сдавленный писк Гермионы, почувствовавшей животом некоторую мою физиологическую на данный момент реакцию остановил нас от необдуманных и преждевременных действий.

С огромным трудом и внутренней борьбой я отстранил от себя тяжело дышащую Гермиону. Мда… Ну и видок. Затуманенные глаза с расширенными зрачками, пульсирующая жилка на тонкой шейке и пунцовый цвет лица. Одежда тоже… гмм… не в порядке. Полурасстегнутая блузка, под которой виден белый лифчик, а её галстук вообще не знаю куда подевался. Блин! Мои руки что, какой–то своей жизнью жили? Хотя… Я скосил взгляд на себя и увидел, что с руками не только у меня странности происходят. Во всяком случае моя рубашка была расстёгнута полностью. С помощью окклюменции попытался взять над собой контроль, а то сейчас на ширинке все пуговицы поотлетают, и начал приводить себя в порядок. Гермиона ещё больше покраснела, отвернулась и тоже начала судорожно заправляться и суетиться в поисках своего шелкового факультетского идентификатора.

Она стояла, опустив голову, и нервно комкала в руках полосатый золотисто–красный аксессуар и боялась. Наверное, боялась, что всё это сейчас не по–настоящему было. Я с трудом мог уловить её мысли на фоне буйства эмоций, которые она сейчас совсем не скрывала. Нужно закрепить результат, вот только самому бы не сорваться. Подойдя и осторожно взяв её лицо в ладони, я поцеловал Гермиону, на этот раз очень осторожно и нежно.

— Кхэх–х–х, — воздух из лёгких был выдавлен объятиями, а в нос уткнулась растрёпанная макушка девушки.

Чувствовать столь близко её тело, даже скрытое одеждой, было неимоверно приятно, а волнующие и упругие частности ещё больше. Ощутив, что опять начал заводиться, я прошептал в милое розовое ушко, касаясь его губами и ощущая дрожь, прошедшую по телу Гермионы:

— Нам нужно в замок, kotenok, скоро завтрак, а если мы останемся здесь, то я за себя не отвечаю.

Уже спускаясь в Большой зал вместе с нестройной толпой сонных гриффиндорцев, Гермиона спросила меня:

— Ты всё время называешь меня «котьонок» и никогда не говоришь, что это?

— Ну, kotenok — это котёнок. Вот только по–английски это звучит как прозвище какой–то стриптизёрши, а по–русски имеет другой оттенок, совсем без пошлости.

— Так всё это время ты по–русски свои словечки вставлял?! — возмущённо воскликнула Гермиона. — А что другие слова значат? Вот эти — «блиат» или «пьистетс».

— Да там просто… для связки слов… э–э–э… падежи всякие, там, ну–у–у… глаголы, разные — забудь, — заюлил я.

Если эта фанатка чистоты речи докопается до сути, то тут–то мне и наступит полный… «пьистетс».

Глава 45 Новые союзники

— Магия? Никто не знает, что это такое, мистер Грейнджер, даже сами волшебники. Существует множество теорий, и даже я знаю примерно о двадцати, правдоподобно выглядящих. Но наиболее популярных всего три: Магия — разумная стихия, ну, как огонь и вода, смерть и жизнь или порядок и хаос. Вторая — магия как неразумная стихия, и тут подавляющее число волшебников–теоретиков до сих пор «ломает копья» в спорах. И третья — магия как отдельный вид энергии, что–то вроде электричества или гравитации без стихийного проявления и собственного разума.

— Прости, смерть? Это стихия? Как огонь, вода, земля и ветер, и они разумны? — спросил меня обалдевший от такой сентенции отец Гермионы.