Крестраж # 1

— С реализацией в Британии, мистер Булстроуд, я могу справиться и своими силами, но вот за пределами островов мне бы не помешала помощь, — ровно сказал я, и осторожно предложил: — К тому же, у меня есть возможность производства не только такого единичного вида изделий, но и, так сказать, более расширенной номенклатуры товаров… Вы же знаете, чем были знамениты Поттеры?

— Вот даже как? — удивился он. — Это… хмм… действительно перспективно. То есть любых… — он неопределённо повертел своей полной ладошкой… — таких товаров и любой сложности?

— Что–то вроде того, мистер Булстроуд. Именно, что любой сложности, в известных пределах, конечно. Божественные артефакты никому не повторить, к сожалению, — с интересом разглядывая собеседника и пригубив чай, ответил я.

— Скажите, Поттер, а обязательно было так кардинально поступать с Макнейром? — с неожиданным вопросом прогудел с соседнего кресла здоровяк, как две капли воды похожий на классического викинга, только безбородого и обряженного в дорогущий маггловский костюм–тройку.

— А как мне с ним нужно было поступать, мистер Паркинсон? Горло подставить? — спокойно и размеренно, правда, не очень вежливо, вопросом на вопрос ответил я, и дальше, пожав плечами, пояснил: — Меня шли убивать, а не отшлёпать. «Авада Кедавра», применённая Макнейром в финале поединка не оставляет двойного толкования намерений по отношению к моей персоне…

Эти две капиталистические акулы магического бизнеса заявились в особняк Блэков, как я и предложил Панси в прошлый раз, через две недели в воскресенье. Всё же приняли моё предложение о встрече и сейчас мы небольшой компанией сидели в так называемой «малой гостиной», и неспешно прощупывали настроение и намерения сторон. Сириус скучал, потихоньку накачивался тем же «огденским» при поддержке Булстроуда, а мне приходилось напрягать все свои способности в дипломатии для выстраивания нужной мне ситуации. Тут у меня имелось огромное преимущество в виде эмпатии, так как давало полную картину не только эмоционального состояния собеседников, но и примерное понимание мыслей и настроения.

В реальности эти два волшебника выглядели очень странно, даже немного комично. Так же, как и Панси смотрелась контрастно на фоне Миллисенты, то и пухленький Булстроуд так же выглядел на фоне своего компаньона, огромного и высоченного Паркинсона. Только распределение ведущих ролей было с точностью до наоборот. В паре Панси–Миллисента лидером была Панси, а тут — этот забавный, невысокий толстячок. Хотя, если подумать и «прочувствовать», то они друг друга стоили в полной мере. Они вообще вызывали очень сильное ощущение и ассоциировались с обычными маггловскими бизнесменами, без присущей всем чистокровным магам чванливости и показательного презрения с превосходством. Более чем уверен, и это подтверждает наряд здоровяка Паркинсона, что они имеют плотные сношения с маггловским миром. В контрабандном бизнесе здесь, у волшебников, без этого никак не обойтись, а у магглов, с возможностями магии, открывает так и вообще головокружительные перспективы. Были и у меня летом мысли заняться чем–то подобным и, как видно сейчас, хорошо, что не занялся. Там бы меня и прикопали по–быстрому. Все поляны уже давно поделены и пастись там никто не позволит.

Мы говорили ещё час практически ни о чём, и хорошо было заметно, что это лишь предварительное мероприятие, и кажется, они тоже поняли, что я это понял. Только под конец встречи, когда все стали прощаться, произошёл интересный разговор, буквально на пять минут, но который и приоткрыл всю суть:

— Очень приятно, мистер Поттер, что сегодняшняя молодежь столь здравомыслящая. Честно говоря, не ожидал от вас таких зрелых взглядов и взвешенных решений. Было приятно и познавательно с вами познакомиться, и, я надеюсь, что в дальнейшем, между нашими родами возникнут взаимовыгодные отношения… — мягко тарахтел мистер Булстроуд, на прощание пожимая своей пухлой лапкой мою ладонь.

Вот же змей говорливый! Мягко стелет — жёстко спать! Безбожно мне льстил, особенно насчёт взвешенных решений, что явно не соответствовало истине. Не знай я его истинных чувств, как и любой другой, купился бы на такой тон. Пусть лапка у него и мягкая, но чувствуется, что он ей гвозди–сотки гнуть может. Этот необычный волшебник — тот ещё прожженный делец и «людоед», и забывать об этом тоже не следует. Но вообще, по моим ощущениям, я произвёл на него благоприятное впечатление. Паркинсон при прощании был более прямолинеен и приоткрыл свои настоящие мотивы и даже удивил:

— Дочь говорила, что с тобой, Поттер, можно иметь дело, но всегда добавляла, что это очень опасно. Я привык доверять здравомыслию Панс, но и не верил, что эти разговоры имеют под собой основу, до момента этой встречи… Теперь верю. Что ты посоветуешь… в свете грядущих событий? — с небольшой такой заминкой и насмешкой или скорее с намёком на неё, спросил здоровяк.