Криабал. Свет в глазах

– Вы права не имеете так со мной поступать! – визжал он. – У меня, тля, юридическое образование, я точно знаю!

– Юридическое образование?.. – приподняла брови волшебница.

– Улица, тюрьма и тот стряпчий, которого я прирезал!

Плацента отбивался так яростно, что сбил с Джиданны очки и заехал кулаком в грудь. Но одолеть таким же образом Мектига он был бессилен. Могучий дармаг встряхнул его, как крысу, стиснул запястье и заставил коснуться руки ближайшей статуи. Та изображала длиннобородого старца с одухотворенным лицом.

Плацента мелко задрожал всем телом. Между его ладонью и холодным мрамором пробежала искра. Но ничего плохого с ним не произошло, и все успокоились.

– Не совсем уверен, правильный ли выбор ты сделал для нашего друга, сын мой, – с сомнением произнес Дрекозиус. – Эта статуя изображает Елегиаста, бога мудрости и знаний… быть может, более логичным выбором для юного Плаценты был бы дар от Фуракла?

– Да какой он юный? – хмыкнула Джиданна. – Ему тридцать шесть, он старше меня. Но вы правы, отче, давать ему что-то от Елегиаста – как кошку капустой кормить. Уж лучше бы что-то от Крысиного Короля, это верно.

Плацента в кои-то веки никак не прокомментировал их слова. Он сидел обескураженный и прислушивался к тому, что происходит в его голове. Остальные же трое, убедившись окончательно, что полугоблин не пострадал, стали выбирать статуи для себя.

Здесь присутствовали все боги севигизма. От первого до последнего, по кругу, без первых и последних. И искатели Криабала очень долго вертели головами, не в силах принять решение.

Первым выбор сделал Мектиг. Он почти без сомнений шагнул к Энзирису. Бог войн, сражений и оружия был закован в доспехи, стоял с обнаженным мечом и смотрел так сурово, словно собирался зарубить всякого, кто подойдет.

Но все прошло хорошо. Сверкнула искра, и Мектиг Свирепый часто заморгал. Он снял с пояса секиру и осторожно коснулся острия оселком.

Впервые за все время знакомства искатели Криабала увидели на лице дармага улыбку.

Выглядела та… жутко.

– Что тебе досталось? – с интересом спросила Джиданна.

– Самозатачивающийся Клинок, – пробасил Мектиг. – Любое оружие в моих руках всегда будет острым.

– О, полезно.

Мектиг молча кивнул.

– Когда состаришься и не сможешь махать топором сам, сможешь работать точильщиком, – добавила волшебница.

– Я не доживу до старости, – угрюмо ответил Мектиг.

– Я тоже так думаю, – согласилась Джиданна, продолжая разглядывать статуи богов.

Она колебалась куда дольше дармага. Бог мудрости, знаний, наук и волшебства – Елегиаст, но Джиданну это все не особо привлекало. Она пошла учиться на волшебницу не потому, что так уж любила это занятие, а просто потому, что хотела быть независимой и не любила работать руками.

Будь ее отец кем-то побогаче простого булочника или не будь у Джиданны двух старших братьев, которым отошло все наследство, – она бы стала достойной лавочницей и горя бы не знала.

Во всяком случае, ей всегда нравилось так думать.

Так или иначе, рассчитывать на какие-то деньги ей не приходилось, а начать свое дело с нуля очень сложно, тем более женщине. Так что она упросила родителей позволить ей попытать счастья в Мистерии.

Те не очень верили, что ее примут, но им до смерти хотелось хвастаться перед соседями, что их дочь – волшебница. Так что отец достал из подпола кубышку с монетами и поехал с дочуркой на юг, к порталу.

К сожалению, увидеть ее с дипломом он уже не успел. Отец умер через шесть лет, когда Джиданна только-только начала полевую практику. Еще через два года она поступила на бакалавриат, а еще через четыре – получила степень лиценциата.

За год до этого умерла и мать.

Когда Джиданна вернулась в Пайнк, братья встретили ее неласково. Они оба к тому времени стали бородатыми, обремененными семьями толстяками и давно разделили родительское наследство.

Джиданна слегка припугнула их Царем Зверей, но только лишь припугнула. Она не рвалась в магиозы. Хозяйничающий в Пайнке епископ Суйм точно не стал бы вызывать Кустодиан – просто развел бы на площади костер побольше.

Так что сейчас Джиданна выбрала не Елегиаста. В карманах у нее звенели монеты, награбленные у Хальтрекарока, так что и мимо бога богатства Гушима она прошла равнодушно.

Ну… почти равнодушно.

А остановилась она возле толстопузого краснорожего здоровяка с поварешкой на поясе. Люгербец, бог еды и вина. Слишком уж хорошо Джиданна помнила времена, когда ей было практически нечего есть.

И она получила дар от Люгербеца. Прислушалась к внутренним изменениям, закрыла на секунду глаза, повела рукой… и в ней появилось яблоко.

– Яблоко, – ровным голосом произнесла Джиданна.

Она откусила кусок. Яблоко было крупным, но зеленым и кислым.

– Я получила большое, зеленое и кислое яблоко, – совсем уже бесстрастно прокомментировала волшебница. – Теперь у меня всегда будет яблочный пирог.

Она отшвырнула надкусанное яблоко и сотворила новое. То оказалось точно таким же, как предыдущее.

Но предыдущее при этом растворилось в воздухе.