Криабал

Заботиться о пыточных инструментах, например. Пытки в Яминии применяются редко, но иногда все же случается. Для них существует специальный Пыточный Двор – обычно пустующий, но должный содержаться в образцовом порядке.

Еще Брастомгруд занимается телесными наказаниями. И отлавливает крыс. И чинит водопровод. И канализацию даже.

Не своими руками, конечно, а только руководит – но делает все это его элитная сотня.

Самому Брастомгруду такое положение дел не нравилось совсем, но он безропотно тянул лямку. Старый служака превыше всего ценил дисциплину. И если владыка велел подметать плац ломами – Брастомгруд будет подметать, пусть и матеря владыку сквозь зубы.

- Понимаешь, кобольд... – говаривал он иной раз по вечерам, уже крепко набравшись медовухи. – Тут ведь оно как... Принц – он, конечно, да... но он еще не самый худший. Я двести лет в строю, я при трех королях служил. Нынешнем, да отце его, да дяде еще. И я тебе скажу, дядя-то нынешнего – он, скажу тебе... И как быть было? Вывод-то очевиден, конечно, но, как говорится, ни туды, ни сюды... Эх...

Вообще, вечерами Брастомгруд становился обычно грустен и желал излить кому-нибудь душу. Рассматривал, бывало, инкарнический портрет сына и еще какого-то бородатого цверга, тяжко вздыхал, глушил крепчайший эль и все бессвязнее говорил:

- Армия – это дело такое, кобольд... Она как мы, как я, как ты, как все. А без армии что? То-то же. Вот и думай. С одной стороны – так точно. Служу королю. А глянешь глубже – никак нет. На кол короля. И на кира тогда это все? Эх...

Так прошло несколько дней. Фырдуз уже начал забывать о хобийской угрозе – так спокойно было в каменной твердыне Хасмы. Но потом... потом один из гвардейцев Брастомгруда поймал в канализации шпиона.

Хобий. То был самый настоящий хобий. Конечно, само по себе это еще ничего не значит – в Хасме есть хобии. Купцы, путешественники, дипломаты. В основном из соседнего Усэта, но есть и из Подгорного Ханства.

Только вот в канализации им делать абсолютно нечего. Особенно в канализации королевского дворца. Прямо возле главного воздуховода. В маске и шипастых ботах-стенолазах.

Брастомгруд как раз выспрашивал своего гвардейца об обстоятельствах, когда на Военный Двор заявился принц Остозилар. Причем взбешенный до того, что почти дымилась борода. Он влетел прямо в ворота на личном конструкте, подъехал к Брастомгруду и стал на него орать. Сжавшийся позади воеводы Фырдуз не мог толком разобрать слов – так страшно кричал принц.

Брастомгруд же молча стоял и слушал. Остозилар поорал с минуту, а потом перешел к еще не закончившему доклад гвардейцу. На него он закричал еще громче, еще страшнее, а потом... выхватил меч. Без колебаний, без предупреждения принц стал осыпать несчастного ударами – и слава еще Пещернику, что плашмя.

Гвардеец не смел сопротивляться. Брастомгруд стискивал кулаки и скрипел зубами, но тоже помалкивал. Благо принц быстро закончил экзекуцию, швырнул меч на землю и принялся кружить по двору, как безумный. Он делал страшные гримасы, вертел головой, кривил рот, закатывал глаза, подергивал плечами и дрыгал ногами, выкидывая коленца.

Все были напуганы до полусмерти и никто не смел подойти. Фырдуз, немного знакомый с аптекарским делом, осторожно тронул Брастомгруда за рукав и спросил:

- Ваше превосходительство, это конвульсии?

- Они, - мрачно ответил воевода. – Падучая у принца. Ничего, ща оклемается.

Принц действительно оклемался. Тяжело дыша, он повернулся к Брастомгруду и спросил:

- Вы что... ты что себе позволяешь, воевода?! Почему я узнаю, что ты... ты арестовал... ты кого арестовал?! Как посмел?!

- А кого я такого арестовал? – спокойно спросил воевода. – Лазутчика. Вроде как обязанность это моя.

- Этот лазутчик – заместитель посла Подгорного Ханства, приближенная особа ханши и ее личный друг! – рявкнул Остозилар.

- И поэтому он лазил по канализации в маске и с крючьями? – хмыкнул воевода. – Интересно проводят время личные друзья ханши.

Остозилар слегка нахмурился. Похоже, об обстоятельствах ареста хобия ему не сообщили. Неизвестно, как он вообще узнал так быстро о случившемся – пары часов же еще не прошло. Брастомгруду самому доложили вот только что.

Но как-то узнал. Видно, фискалов держал при ненавистном воеводе.

- Ты мне тут не вывинчивайся! – прошипел он, приблизив лицо к лицу Брастомгруда. – Смотри!.. Заместителя посла немедленно отпустить – и с извинениями!

- Что, даже без допроса? – каменным голосом спросил воевода.

- Не сметь допрашивать приближенную особу ханши! Ты кем себя возомнил, а?! Смотри у меня, воевода, смотри!.. Я ведь еще проверю, что там на самом деле твой сынок делает на востоке! Думаешь, я поверил, что он погиб?! Я же знаю!.. знаю!.. А ну, пошли, я лично извинюсь перед заместителем посла!

Остозилар резко развернулся и зашагал. Избитый гвардеец рискнул окликнуть его, сказать, что он идет не в ту сторону – и получил за это «дурака».

Но принц все-таки повернул в нужную сторону. Брастомгруд зашагал следом, красный от гнева.

- Вот ведь стерва, - процедил он в сторону. – Так и не простил.