Кричи, белокрылое создание (СИ)

– Ой, извини, – вернувшись к обычному состоянию, Илона потянулась на пояс к пейджеру.

Воспользовавшись заминкой, Лиза обернулась, однако ничего подозрительного не увидела, даже тени за окном приятно играли с солнечными лучами.

– Прости, мне надо идти, – облизав губы, вздохнула Илона. – Меня вызывают в другой блок.

– Да, хорошо, – не стала задерживать ее брюнетка, и как только медсестра попрощалась с ней, невольно почувствовала себя неуютно.

Палату освещали чистые лучи солнца, прохладный ветерок залетал внутрь, и несмотря на спокойствие позднего утра, Лиза уже не находила в нем наслаждения. Ей хотелось верить, что Илона увидела паука на стене или испугалась игры света. И тем не менее девушка предпочла не оставаться здесь в одиночестве, покинув комнату как можно быстрее.

1 мая. 12:03

Франция, лечебница «CygneBlanc».

Здесь не только стены выглядели пугающе, но и свет словно боялся этого места. Блок С1 первое время работы в CygneBlance пугал Илону до ужаса, она смотрела на него из окна административного здания, представляя удаленной крепостью зла и безумия. По ночам оттуда доносились душераздирающие крики, пока доктор Новак не пустил в оборот новую методику. Вот уже чуть больше полугода больницу окутывала относительная тишина и покой, воспринимаемый более как шторм перед бурей.

Многие пациенты уже не возвращались в палаты, врачи ставили в их картах последний штамп, и смерть окончательно забирала о них воспоминания. Но помимо гибели преступников не меньшее подозрение вызывали увечья, появляющиеся на их телах. Мужчины постепенно сходили с ума, и медикаменты никак не способствовали выздоровлению.

Кого-то уже не спасти…

– Как думаешь, что на этот раз приключилось?

Следуя бок о бок вдоль просторного коридора, ведущего к блоку С вместе с медсестрой, которую также добавили в контакты «экстренных вызовов», Илона перевела на нее задумчивый взгляд. Невысокая шатенка, чьи пышные бедра обтягивал белоснежных халат, вертела в руках пейджер, изучая его сквозь тонкие линзы очков. Несмотря на полноту, она была симпатичной женщиной с мягкими губами и легкой россыпью веснушек.

– О чем ты, София?

– Ну, как «о чем»? – Убрав, наконец, устройство в карман халата, женщина раздраженно цокнула. – С чем еще таким не могут справиться мужики?

– Опять ты бунтуешь…

– Меня просто берет негодование, что нас, беззащитных медсестер, отправляют сюда унимать буйных пациентов. Мужикам, конечно, такое дело лень доверить. У меня и своей работы полно.

– На нас они не так остро реагируют.

– Сраные извращенцы и насильники…

Илоне не могла поспорить с Софией относительного того факта, что после каждого подобного вызова хотелось принять душ и смыть с себя неприятные воспоминания, очиститься от губительной энергетики этого места. Но если шатенка постоянно воспринимала все в штыки и видела в обязанности каторжное наказание, то Илона не видела в этом ничего плохого. Они выполняли свою работу, и для большинства заключенных образ женщины являлся успокаивающим, они не видели в медсестрах опасности, что способствовало налаживанию контакта. А, значит, социализации и выздоровлению. Если таково вообще возможно для них.

Отметившись на пункте охраны, девушки прошли в блок С, где остановились и проверили свои пейджеры. Разделяться запрещала политика безопасности, поэтому в камеры они заходил вместе, пока у дверей дежурила пара санитаров.

– Ну что, красавицы, к кому на этот раз пришли погостить? – Полюбопытствовал один из мужчин, с доброй ухмылкой посмотрев на гостей.

Илона приветливо улыбнулась в ответ, в то время как София, не отрывая взгляд от пейджера, отмахнулась:

– Не видать тебе от меня ласки, Эрик. Дома меня ждет муж и двое спиногрызов, поэтому открывай камеру и не трать мое время.

– Ты, как и всегда, само очарование… – Разочаровано вздохнул санитар, покачав головой и бодро уточнил: – У нас тут четверых привели с процедур. С которых начнем?

– Пойдем по порядку, – предложила Илона

Не встретив возражений, блондинка направилась к первой из палат, указанных в списке. После процедур многие пациенты вели себя неадекватно, приходилось успокаивать их, возвращать в состояние нормы, каким бы шатким оно ни было.

Санитар отворил скрипучую железную дверь, за которой, несмотря на солнечный свет, царила угнетающая атмосфера безысходности. Стерильность сочеталась с признаками людской девиации, запах хлорки, пота и мочи резал обоняние. Худощавый мужчина, с которого едва не спадала пижама, сидел, зажавшись в углу, словно маленький мальчик. Блики света играли на его лысой голове, будто отполированной воском.

– Николас, – позвала пациента Илона, остановившись посреди комнаты. От звука своего имени мужчина вздрогнул и перестал раскачиваться, замер, словно кролик, почуявший опасность. – Николас, это я, Илона. Посмотри на меня.

Она опустилась на колено, внимательно наблюдая за поведением человека, который оказался в психиатрической больнице по обвинению в убийстве своих родителей. Он неловко вздернул голову, во взгляде проскользнуло узнавание, но он явно не спешил радоваться.