Крид: Советник Соломона

Сомалиленд был покорен. Его народ втоптан в песок Сомали. И теперь я был властелином этой земли. Безраздельно. Но я не чувствовал триумфа, а лишь пустоту. И вновь понял, что моя сила — это проклятие. Я мог принести мир и справедливость, но я принес лишь страх и послушание в эти земли.

Я смотрел на пустынные улицы Редполиса, на темные фигуры зомби, и я видел в них отражение своей собственной души. Я был одинок, я был окружен пустыми оболочками, лишенными свободы и воли. Я не знал, что будет дальше. Но я знал, что я не могу оставить свой путь. Я должен был продолжать движение вперед, искать истину, искать смысл. Угрюмо вернулся в свое убежище, где меня ждали духи, мои новые союзники. И я понял, что моя война только началась. Ибо широка и обильна земля Сомали!

Время, проведенное в Сомалиленде, было похоже на медленный танец с призраками. Я управлял землей, но не чувствовал себя ее владыкой. Это было как играть на рояле с отсутствующими клавишами. Могущество было в моих руках, но не было ни радости, ни удовлетворения. А это значит что? Нужно создать административный аппарат!

И вот, наконец, я приблизил Мухаммеда ибн Карима, бывшего министра внутренних дел малика, как оказалось после, человека, который знал Сомалиленд как свои пять пальцев. Он был хитер, проницателен и не лишен амбиций. Я увидел в нем отблеск своей собственной души, жажду власти и знания.

— Адаль и его союзник — наша главная цель, — сказал я Мухаммеду, смотря на карту Сомали, расположенную на столе. — Они опасны, они могут стать препятствием на пути к единому Сомали. Их нужно устранить.

Мухаммед кивнул. Его глаза, глубокие, как колодец, блеснули хитростью. Он был не просто слугой, а скорее хищником или шакалом, который чувствовал свою жертву.

— Ваша воля, мой господин. Я уже начал работу по созданию агентурной сети в соседних султанатах. Мы будем следить за Адалем, собирать информацию, подрывать его влияние. Мои торговцы уже выдвинулись к султану с «щедрыми» дарами, и вскоре мы будем знать все тайны, а «ваши» люди проникнут в администрацию Адаля от и до. Так что не о чем беспокоиться, мой господин, я здесь лишь затем, чтобы помочь вам воплотить в явь все самые амбициозные идеи, что вы только можете явить этому миру!

Он произнес эти слова спокойно, без излишнего фанатизма, но я увидел в его голосе сталь, готовность к действию.

— Хорошо, — ответил я. — Но помни, что не всё можно решить силой. Иногда нужно использовать хитрость и обман. Ты должен стать тенью, которая не видна и не слышна.

Мухаммед улыбнулся.

— Я понимаю, мой господин, за этим я и нужен вам. Я буду как змея, которая ползет в тени, поджидая свой момент.

Я кивнул. Я видел, что Мухаммед был прекрасным инструментом. Он был хитер, беспощаден и «предан» за определённую плату. Он был тем, кто смог бы сделать то, что я не мог.

— Помни, — добавил я, — мы не должны повторять ошибки прошлого. Мы не должны приносить страдания невинным. Наши цели — Адаль и его союзник. Не более.

Мухаммед снова кивнул, его глаза блеснули хитростью.

— Ваша воля, мой господин. Я не подведу вас.

Я смотрел, как Мухаммед уходит, и я чувствовал смешанные эмоции. С одной стороны, я был рад, что нашел такого прекрасного придворного. Но я знал, что Мухаммед был также опасен. И я не был уверен, что смогу контролировать его амбиции.

Но у меня не было выбора. Война была неизбежна. И я должен был победить. И должен был создать единое Сомали, землю, где будет цвести мир и справедливость. Но я не знал, какой ценой мне придется заплатить за эту мечту. Пока ещё нет. Но ничто не мешает заплатить эту цену, особенно когда «платишь» вовсе не ты, но кому какое дело? Вернувшись в чертоги дворца, я продолжил медитировать в центре лавового озера, скоро мы двинемся войной на соседей, и «раздражителей» станет ещё меньше. Это ли не прекрасно? По-волчьи осклабившись, я окончательно погрузился в медитацию.

Широка и обильна земля Сомали II

«Корни образования горьки, но плоды чертовски сладки».

Аристотель

***

Солнце, словно раскаленный кузнечный молот, билось о бескрайнюю саванну, окрашивая ее в багряные тона заката. Ветер, уставший от дневной жары, лежал неподвижно, удушливый и тяжелый. Я стоял на вершине холма, покрытого выжженной травой, и вглядывался в даль.

Город, который еще год назад был кучкой разваливающихся хижин, теперь расстилался передо мной, словно яркий ковёр. Новые дома из обожженного кирпича, с красными черепичными крышами, сверкающие на вечернем солнце, проглядывали сквозь рощу высоких пальм. Улицы, вымощенные каменной брусчаткой, были чистыми и ухоженными. Местные жители, одетые в яркие одежды, спешили по делам, смеялись, разговаривали, словно забыв о давних бедах и страхах. Ибо к хорошему привыкаешь чертовски быстро.