Крид: Советник Соломона

Арабы с темными, пронзительными глазами, словно озера пустыни, уверенно торговали пряностями и драгоценностями. Их голоса, звучащие как песнь ветра, переливались неспешными интонациями, в которых слышались века торговли и мудрости. В их движениях, грациозных и плавных, как песок, сдуваемый ветром, сквозила не только торговая жилка, но и бесстрашие кочевника, и знание того, что мир не стоит на месте.

Османские купцы, одетые в темные бархатные одежды, с невозмутимым спокойствием сновали туда-сюда, заключая сделки и осматривая товары. Их взгляд был острый, словно лезвие ятагана, а руки двигались с ловкостью и грацией хищника. Они были искусными торговцами, знающими цену каждого слову и каждого жеста. В их глазах слышалась история великой империи, которая не так давно владела этими землями, и в их сердцах теплилась надежда на возвращение былого величия.

Люди ганзейских гильдий и цехов, одетые в строгие костюмы, с усердием выискивали на рынке новинки для своих клиентов. Их глаза были заметны опытом и практичностью, а руки уверенно трогали ткани и дерево, оценивая качество и цену. В них чувствовался запах моря, дерева, труда и процветания. Они были строителями мирового торгового пути, и их вклад в этот город был не меньше, чем вклад других.

И в этой пестрой толпе незаметно пробирались испанские проповедники. Их лица были исполнены веры и страсти. Они несли с собой слово божие, рассказывая о далекой вере, о любви и милосердии. Их голос звучал громко и уверенно, проповедовал о спасении и божьем милосердии. Их слова рассеивались в суматохе рынка, но некоторые все же останавливались, чтобы послушать. «Бог любит всех!» — кричали они, и в их глазах горел свет истинной веры.

Констанс был городом, в котором сочетались разные миры. Город, где восток встречал запад, где вера переплеталась с торговлей, а мечты о счастье и богатстве сливались с желанием обрести истину. Город, который был полон противоречий, но в то же время был красив и необыкновенно живой.

А ведь, казалось бы, отлучился совсем ненадолго, и вот те раз. Уже построил город. Констанс. Весь из белого камня, будто вырос из самой пустыни, блестит на солнце. Не успел я подумать о том, что мир уже устаканился, как Зара уже переносит столицу в это новое место, как бы говоря: «Смотри, что я сотворил, вот мой мир, мой порядок!»

Качаю головой. Вечно за этими царями нужен глаз да глаз. И не только за ними, но и за тем, что они творят. Ведь кто знает, что таится за блеском этого нового города? Зачем ему нужна была эта столица? Зачем он перенёс центр своей власти на берег Красного моря? В чём его истинные цели? Зара всегда был человеком загадочным, непредсказуемым. Его мысли были непостижимы, как бескрайняя пустыня.

Видимо, в этом и был план Зары, но зачем? Пока остаётся загадкой. Но ничего, моя миссия выполнена. Я принес мир в Африку, укротил чуму, убедил многие племена жить в согласии. И теперь осталось лишь подчинить Нубийские царства, чтобы завершить этот нелегкий путь. Но за это время ситуация могла кардинально измениться. Мир хрупок, как абиссинское стекло, и никогда не знаешь, какой удар может его разбить.

Я уже покидал рынок, пробираясь через гущу людей, что теснились на улицах Констанса. Воздух был насыщен запахами пряностей, шумом торговли и грохотом колес повозок. Но внезапно шум утих, и я почувствовал на себе множество взглядов.

— Святой чудотворец и его ученик здесь! — произнёс кто-то из толпы, и в следующую секунду все повернулись ко мне с Умкой. Я остановился, не веря своим ушам. В моих глазах отразилось удивление и недоумение. Ведь я просто хотел сделать мир лучше. Я не был святым, не был чудотворцем. И мне совершенно не нужна вся эта слава.

Но люди уже шли ко мне, их лица были исполнены почтения и надежды. Они хотели видеть чудо, хотели увидеть, как исцелится их болезнь, как уйдет их страх. Они считали меня спасителем, тем, кто принёс им мир и избавил от бедствия.

Умка стоял рядом со мной, его большие глаза смотрели на толпу с нескрываемым интересом.

Мы двигались в сторону царского дворца Зары, окруженные живым океаном из страждущих. Они теснились вокруг нас, словно волны, накатывая на берег. Их лица были исполнены надежды, страха, печали и любви. Они тянулись ко мне, как к свету в темноте, прося внимания, благословения, чуда.

Некоторые плакали, рассказывая о своих бедах, о своих болезнях, о своих потерях. Другие молились, склоняя головы и скрещивая руки на груди. Третьи просто смотрели на меня с удивлением и почтением, не зная, что сказать или спросить.

Я шел вперед, не останавливаясь. Ибо не мог ответить на все их мольбы, не мог излечить все их болезни, не мог удовлетворить все их надежды. Ведь был просто «человеком». И я не являлся чудотворцем, не был богом. Но я не мог отвернуться от их боли, от их страданий. Молча двигался вперед, словно айсберг в океане, пробиваясь сквозь толщи льда. И чувствовал на себе их взгляды, их мольбы, их надежды.