Крид: Советник Соломона

С каждой минутой, приближаясь к городу, я всё сильнее ощущал запах крови. Он словно впитался в каждый камень мостовой. Я остановился в нескольких шагах от ворот, не смея сделать и шага вперёд. Мои солдаты, те, кто клялся служить мне до смерти, висели на городских стенах, как мясные туши. Их лица были искажены муками, а глаза пустыми от ужаса и боли. Их тела были изуродованы, на них были нанесены глубокие раны, как будто их пытали до смерти. Рядом с каждым из них висела табличка с надписью, вырезанной на костях, которая сообщала о том, что они были предателями и убийцами.

Я не мог верить в то, что я вижу. Это было невозможно! Эти солдаты отдали за меня свои жизни. Они были преданы мне. Но кто сделал это? Кто мог быть таким жестоким? Что ж, неважно. Всё это неважно, ибо месть будет незамедлительна.

Молча собрал всю свою волю в кулак, сжав его до хруста костей. Магическая энергия, вихрем закручиваясь в моём теле, поднималась к голове, где сосредотачивалась вся моя мощь. Я почувствовал, как она переливается через край, заполняя собой всё пространство вокруг.

Я обращался к духам земли — древним и могущественным существам, спящим под покровом почвы. Их имена, утраченные в веках, я произносил шёпотом, моля о помощи. Я ощущал их присутствие — тяжёлое и холодное, словно каменные глыбы, давящие на мою душу.

В моём голосе не было уговоров, только холодная и беспощадная воля. Я не просил, я требовал. Я отдал им столько силы, сколько они пожелали, раскрывая свою сущность перед ними, не боясь их могущества.

И они откликнулись.

Земля задрожала под ногами, словно гигантский зверь, просыпающийся от векового сна. Сначала это была едва заметная вибрация, как будто кто-то ударил молотом великана по основанию земли. Но вибрация нарастала, становясь всё более ощутимой, переходя в содрогание, подобное землетрясению. Трещины появились на мостовой, сначала тонкие, как волосы, но быстро расширяясь и глубоко проникая в каменную плоть. Из них потянулись клубы дымного тумана, пахнущего сыростью и гниющей органикой. Это был не простой туман, а нечто более зловещее, словно дыхание подземного мира, проникающее в мир живых.

Туман заполнял улицы, окутывая дома и здания в свою прозрачную пелену. Он казался живым, движущимся, как будто имел свою волю и цель. В нём метались тёмные тени, словно призраки погибших солдат, покинувших свой мир, чтобы забрать с собой живых.

На улицах теперь стояла гробовая тишина, нарушаемая только хрустом трещин и шипением тумана. В воздухе висела ощутимая напряжённость, как перед грозой, когда мир замирает в ожидании неизбежного.

В этом безмолвии таилась не просто опасность, а нечто более значительное. Что-то, от чего пробегал холодок по коже. Что-то, что свидетельствовало о том, что привычный нам мир перестал существовать.

Я увидел, как стена города начала трескаться, словно хрупкий глиняный горшок, расколовшийся от удара. Трещины, тонкие вначале, быстро расширялись, словно живые, прорезая камень и кирпич с нечеловеческой силой. Стена стонала, словно живое существо, испытывающее невыносимую боль.

Из трещин посыпались куски камня, кирпича и штукатурки, а затем появилась кровь. Кровь погибших солдат, которые висели на стенах, как трофеи победы, полилась из ран и трещин, окрашивая каменные блоки в ярко-красный цвет. Это была кровь, которая не сгущалась, не засыхала, а текла по стене, словно живая, напоминая о жестокости войны и бессмысленности смерти.

Стена города трещала и раскалывалась на куски, словно от удара мощного молота. Каменные блоки обрушивались вниз, засыпая улицы и площади города грудой разрушений. А вместе с ними падали и тела погибших солдат, те, кто когда-то защищал этот город, теперь стали его жертвами.

Город словно провалился в себя, как песчинка, брошенная в пустыню. Земля раскрыла свою пасть и проглотила его целиком, не оставляя от него ни следа. На месте могущественного города, который когда-то был центром торговли и культуры, осталась только пустота, заполненная душным туманом и запахом крови.

Я стоял на краю провала, словно на краю мира, и смотрел на пустоту, которая когда-то была городом. В моей душе была пустота, пустота от утраты, пустота от боли, пустота от ужаса. И я знал, что эта пустота никогда не заполнится, потому что город ушёл навсегда.

Ветер завыл, словно плач о погибших, пронзительный и печальный. Он пронесся по равнине, где ещё недавно стоял город, срывая с земли сухую траву и пыль. Пыль поднялась в воздух, закружилась в вихре, как будто сама смерть танцует над могилой. Пыльный вихрь покрыл равнину серым покровом, затемняя и без того унылую картину. Город превратился в безжизненную пустошь, словно на этом месте никогда и не было ничего. Только глубокие трещины и разбросанные камни напоминали о том, что здесь стояло нечто большое и могущественное.