Крид: Советник Соломона

И теперь, когда я владел этим краем, мне пришлось задействовать свои войска в полноценной войне. Но это уже была не война за власть, а война за мир. Я хотел установить свой порядок, свой закон. Я хотел построить мир, где не будет войн, где люди будут жить в мире и согласии. Но для этого мне пришлось пройти через кровь и огонь. И я был готов.

Аден, с его богатыми рыбными уловами и торговыми путями, стал центром торговли на Красном море. Я подарил ему все территории Йемена, лежащие на его берегах. Аден расцвел, словно роза в пустыне. Его улицы заполнились купцами и моряками, его порты были переполнены кораблями из всех концов мира.

Хадрамут, расширившийся в сторону Персии, поглотил своего нахального соседа и стал мостом между Африкой и Азией. Его территории были богаты специями, и его рынки были полны драгоценных камней и шелков.

И так была достигнута эпоха мира и процветания. Но не просто мира, а мира под моей властью. Мир, где люди жили в страхе перед моей силой, но в то же время наслаждались плодами моего правления. Парадокс? Но на том и стоим: важно выдержать баланс в том или ином деле.

Солнце, уже клонящееся к закату, бросало багровые блики на потрескавшуюся землю. Ветер, пропитанный запахом пыли и специй, шевелил запыленные платья слуг, которые убирали террасу перед моим дворцом.

Я стоял на балконе, опираясь на каменный парапет, и смотрел вдаль. Мое зрение проникало сквозь бесконечные пески, словно прозрачная стена, и я видел то, что скрывалось от других. Я видел то, что ждало меня в будущем.

В воздухе пахло не только специями с рынка Адена. Я чувствовал запах крови и смерти, который несся с эфиопских границ. Я чувствовал запах войны, которая не избежна. Я окинул взглядом свои владения. Аден, расцветший под моим управлением, стал центром на этом берегу Красного моря. Его улицы кишели жизнью, его порты были переполнены кораблями, а его рынки пахли богатством и процветанием. Но я знал, что это не просто мир. Это было перемирие, хрупкое и неустойчивое.

Я почувствовал, как на мое плечо ложится рука. Я повернулся и увидел своего ближайшего советника, мудрого и «верного» человека, который был со мной с самого начала.

— Мой господин, — сказал он, и в его голосе звучало беспокойство. — Что вы думаете о эфиопах?

Я усмехнулся.

— Они не будут сопротивляться, — сказал я. — Они уже знают, что такое моя сила.

Но в глубине души я знал, что он прав. Эфиопы были не просто воинами. Они были идеей, что пока олицетворяется с независимостью. И пока они существовали, мой «мир» не был полным.

— Мы должны подчинить их, — сказал я. — Ибо нам нужен выход в Средиземное море. Нам нужна Европа.

И в этом был весь мой план. План, который мог принести как мир, так и войну. План, который мог сделать меня властителем всего мира. Я взглянул на заходящее солнце и увидел в нём не кроваво-красный цвет, а золотое сияние будущего. В этом великолепном моменте мира и процветания я чувствовал не удовлетворение, а неизбежную тревогу. Мое владычество было установлено, но мир был не настоящим, а хрупким, как стеклянная ваза.

Я смотрел на воображаемую границу с Эфиопией, и мои мысли были заняты одной целью: выход к Средиземному морю. Аусса, мой вассал, бывший некогда частью Адаля, был рад наконец выровнять свою границу со мной. Теперь его войска стояли боком к войскам эфиопских коптов. Эти войска были мощны и храбры, их копья были пропитаны кровью их врагов, а дух был несокрушим. Но их храбрость была бесполезна против моей силы.

Зачем мне был нужен выход в Средиземное море? Зачем мне было нужно подчинить эфиопских коптов?

Ответ был прост: моя «империя» еще не достигла своего пика. Она была как молодой росток, которому нужно расти и развиваться. А для этого ей нужен был доступ к морю, к торговле с Европой, к новым землям и сокровищам.

Я смотрел на горизонт, и в моих глазах не было страха, а только неизбежность. Я знал, что вскоре нас ожидает битва с хвалёнными мамлюками, которые владели Египтом и Сирией. Их войска были мощны, их командиры были опытны, и их дух был несокрушим.

Но сначала нужно было победить и пройти через кровь и огонь. И я был готов к этому.

Воздух в столице пах специями, цветочным буйством красок и далеким дымом костров, разведенных в городских скверах. Но в моем носе, проникновенном, как у охотничьего пса, ощущался еще один, более тонкий аромат — аромат власти и ожидания.

Во дворце меня встретил Мухаммед ибн Карим Аюб, мой верный советник, который был со мной с самого начала. Он старел, о чем говорили седые пряди в его черных, как смоль, волосах и глубокие морщины, что уже прорезали его лицо. Время было жестоко, но его ум оставался острым, а взгляд — проницательным.

— Мой господин, — сказал он, и в его голосе была та же неподдельная радость, что и много лет назад. — Добро пожаловать домой.

— Спасибо, Мухаммед, — ответил я и пожал ему руку. — Как дела?

— Всё спокойно, — ответил он и повел меня в глубь дворца. — Город процветает, войска готовы к бою, люди счастливы.

— Хорошо, — сказал я. — Рассказывай.