Крид: ЗА ОРДУ!!!

Шум стоял неимоверный: рёв сотен тысяч голосов, лязг тысяч мечей, грохот колесниц и верблюжьих повозок – всё сливалось в оглушительный симфонический концерт войны. Кони ржали, воины кричали, отдавая приказы, кузнецы стучали молотами, затачивали клинки и подковывали лошадей. Воздух вибрировал от напряжения, от жара костров, от запахов пота, конского навоза и пряностей, привезённых с далёкого юга.

В самом центре этого хаоса, на возвышении, располагалась походная ставка хана. Это был не роскошный шатёр, украшенный золотом и драгоценными камнями, а просторная, но крепкая юрта, сделанная из грубо выделанной кожи и усиленная деревянным каркасом. Его охраняли телохранители — гордые воины, чьи лица были загорелыми от солнца и ветра, а глаза светились сосредоточенностью и суровостью.

В юрте царила почти полная тишина. Хан Крид сидел за низким столом, его лицо, обычно полное энергии и решительности, было задумчиво. Перед ним лежала карта, испещрённая разноцветными флажками, обозначающими расположение войск и намеченные маршруты. Он провёл пальцем по изображению Самарканда, и его глаза затуманились.

— Трансоксания… — прошептал он скорее для себя, чем для окружающих. Голос его был низким, словно шепот ветра, проносящегося сквозь горные ущелья.

Рядом стоял его главный советник, старый мудрый воин по имени Амир из крымских татар. Он наблюдал за ханом; его лицо выражало спокойствие, присущее опытным стратегам. Он знал, что в этот момент хан Крид переживает не столько предвкушение победы, сколько тяжесть ответственности за судьбу сотен тысяч воинов и целых народов. Этот поход – дело нелёгкое, и путь к нему был усеян не только славой, но и множеством опасностей и смертей.

Внезапно хан резко поднял голову. Звук, пробившийся сквозь звуковую завесу армии, привлёк его внимание. Это был не шум битвы, а лёгкий, едва уловимый шелест ветра. Он словно прошептал хану Криду о чём-то важном, о чём-то, что могло изменить весь ход истории. Крид внимательно прислушался. Шелест ветра смешался с предчувствием, напоминая ему о хрупкости мира и о неизбежности перемен. Поход начинался.

Палящее солнце безжалостно жгло армию хана, словно в горниле вулкана выковывая из людей сталь. Дни сменялись ночами, но бесконечная череда горных перевалов и пыльных равнин казалась нескончаемой. Воинов мучила жажда, но вера в хана и мечта о богатом Самарканде поддерживали их боевой дух.

Марш был суров. Дезертирство каралось смертью, любое проявление слабости беспощадно пресекалось. Хан Крид, был задумчив и молчалив. На него навалилась ответственность за судьбы его подданных. Амир, его верный советник, с тревогой наблюдал за ханом, осознавая, что тот сражается не только с внешними врагами, но и с самим собой.

Разведчики регулярно доносили о передвижениях узбекских войск. Враг был готов к обороне. Самарканд, с его мощными стенами и многочисленным гарнизоном, представлял собой неприступную крепость. Штурм обещал быть кровопролитным.

Однако Крид не отступал. Его армия, закаленная трудностями похода, была готова к решающему сражению. Отказавшись от прямого штурма, он избрал привычную тактику измождения: армия Крида начала осаду Самарканда.

Неделя за неделей армия стягивала кольцо вокруг города. Узбекские вылазки отбивались с большими потерями. В городе началась нехватка воды и продовольствия, участились внутренние мятежи. А Крид тем временем спокойно грабил окрестности, отправляя партии «охотников» за фуражом.

В лагере хана Крида царила напряжённая тишина, нарушаемая лишь шёпотом часовых и скрипом колёс походных телег. Хан, сосредоточенный и лишённый прежней задумчивости, проводил ночи за картой, обдумывая каждое движение своих войск. Он видел перед собой не только Самарканд, но и будущую империю. Цена её создания, однако, оставалась неизвестной. И шёпот ветра, доносившийся из пустыни, казался ему не предзнаменованием, а предостережением. Осада продолжалась.

Окружённый кольцом палаток и костров, Самарканд стоял, подобно огромному застывшему зверю, готовому к последнему рывку. Осада, начавшаяся как медленное, изматывающее сжатие, переросла в напряжённую, полную ненависти борьбу. Дни тянулись, окрашенные в цвета пыли, крови и выжженной солнцем земли.

Хан Крид, посчитав прямой штурм бесперспективным, распределил войска по периметру крепостных стен. Каждый отряд, представлявший отдельное племя или княжество, занял свой участок. Воины рыли окопы, возводили осадные башни из брёвен и земли, изготавливали осадные орудия — катапульты, тараны и огнеметные машины. Ночью они добывали воду из скудных источников, чтобы утолить жажду и тушить пожары; днём усиливали оборону, отражая вылазки узбекских воинов.