Крик ангела (СИ)

Если бы у него было достаточно сил и благодати, он бы просто залил ими кокон с Кроули под завязку, а дальше позволил бы времени взять всю работу на себя. Времени и благодати. Этого конкретного демона благодать не убивала (и не будем думать о том, почему так, это лишние мысли), а мы же помним, что все неубивающее делает только сильнее, не так ли? Именно что так, люди же это не на пустом месте придумали, для них работает, а ведь их оболочки по образу и подобию… Насчет оккультного тела Азирафаэль не был уверен, но эфирное точно потихоньку восстанавливалось бы и вытянуло за собой остальные, человеческая оболочка до тех пор просто пребывала бы в своеобразном спящем режиме, дожидаясь, пока Кроули не придет в себя и не сможет сам о ней позаботиться. Азирафаэлю оставалось бы просто обеспечивать ему должное количество благодатной внешней подпитки, раз уж так получилось, что этот конкретный обладатель черных крыльев нуждается именно в ней.

Но в том-то и дело, что сейчас благодати у Азирафаэля не было. Почти совсем. Как и сил. В итоге он ничем не мог помочь на верхнем плане: оба тонких тела Кроули пребывали в закукленном и словно бы законсервированном состоянии, стремясь сохранить сами себя насколько возможно. А человеческая оболочка собиралась развоплотиться, если Азирафаэль не предпримет каких-нибудь экстренных мер.

Если человеческое тело Кроули умрет, тот снова окажется в Аду. И, судя по всему, ему вряд ли понравится такое развитие событий. Сатане — тому да, тому это точно понравится, он, похоже, любитель грязных шуток. Но не Кроули.

А значит, тело Кроули не должно умереть.

Для пробы Азирафаэль щелкнул пальцами, но ничего не изменилось: Кроули по-прежнему оставался без сознания, эфирная сущность мерцающая, почти не просматривается, оккультный пульс нитевиден и аритмичен. Что ж, Азирафаэль не особо и надеялся. Это благодать, любовь и силы можно заливать просто так, чтобы было, они сами усвоятся и сделают все как надо, а с бюрократическими Верхними чудесами работать так нельзя, им нужна конкретика и точная нацеленность.

Если нет благодати и невозможно нащипать нужной пряжи из райских облаков, остается только лечить человеческую оболочку Кроули человеческими же методами. Ведь справляются люди как-то и сами, безо всякой чудесной помощи. Во времена Эдема — и то умудрялись справляться, а сейчас и вообще столько всего напридумано, что впадать в отчаяние просто смешно. Да и времени нет на него, на впадание это.

Устроив закутанного в кокон Кроули на диване при помощи подушек и свернутых пледов в полусидячем положении («Никогда не оставляйте находящихся без сознания пострадавших лежать на спине, ибо в таком положении при расслабленных мышцах могут перестать работать дыхательные рефлексы…»), Азирафаэль аккуратно вытащил из-под него свои крылья, сбросив часть перьев. Белые, конечно, но это условность, главное, что все-таки перья. А цвета Кроули все равно… не увидит.

Азирафаэль сглотнул. Стиснул зубы.

Глаза… глаза — это далеко не самое важное. Глазами займемся потом. Что там было в том учебнике, который он когда-то запомнил только ради того, чтобы не слишком выделяться среди профессиональных военных врачей? Тогда ему не нужны были знания, хватало и благодати, маленьких ангельских чудес, надерганных сверху конкретных ниток. Но если ты знаешь секретные слова и умеешь их правильно произносить — тебя принимают за своего и тебе намного проще проникнуть туда, где твоя помощь может оказаться действительно необходимой. Тогда было проще, и сил уходило меньше на порядок: он ведь имел дело только с человеческими телами, их легче чинить, а если и не вышло — слегка подтолкнуть освободившуюся душу в правильном направлении…

Вот и сейчас. Займись. Исключительно человеческим.

Что там из первоочередных мер еще? «Очистить полость рта и носовые проходы, зафиксировать язык при его западании…»

Азирафаэль содрогнулся и не смог удержаться от резкого, почти судорожного вздоха. Проморгался. Сделал глубокий вдох. Потом выдох.

Ему не надо было заглядывать Кроули в рот, чтобы убедиться в отсутствии там языка. Он видел это и так. На верхнем плане, когда распутывал линии и выравнивал слойки. Язык был вырван под корень. Тот жалкий обрубок, что там остался, никуда не западет и дыханию точно мешать не будет. Хоть что-то хорошее. А кровавые сгустки Кроули и сам выкашлял на белый пол еще перед Той Самой Дверью Того Самого Кабинета.