Крик далеких муравьев

Я и мой брат, мы оба муравьи. Я всю свою жизнь провел в темноте и ни разу не видел солнца, света. Я не знаю, что это такое. А мой брат, он старше меня, рассказывал, что очень давно он видел солнце. Он говорит, что очень хорошо запомнил чистый прозрачный воздух, который насквозь пронизан лучами солнца. Я не мог всего этого представить. И я не верил ему. Я был убежден, что на свете нет ничего, кроме темноты. Я привык к ней. Мне казалось, что искать выход из темноты бессмысленно. У тюрьмы нет выхода. Наша тюрьма — это ВЕСЬ МИР. Но брат ищет какой-то выход. И подчиняясь ему, я тоже жду какого-то выхода. И подчиняясь ему, я тоже ищу. Ищу и понимаю, насколько бессмысленны наши поиски. День и ночь слышу от брата: «Где-то есть выход. Есть, есть! Мы должны искать, найти. Вперед, вперед!»

И день и ночь мы вынуждены искать его, не имея ни секунды покоя.

А вокруг нас лишь сырые стены темноты и ни проблеска света.

…Мой брат совсем сошел с ума. Он требует, чтобы мы искали постоянно, постоянно ползали во тьме, натыкаясь на стены, раздирая в кровь руки и ноги. И чем больше овладевает мною отчаяние, тем большую уверенность приобретает мой брат. Да, он сумасшедший. В нем какая-то тупая фанатичная настойчивость. Он просто одержим манией света и солнца, понятиями, выдуманными им самим.

Я не знаю, что мне делать. Я боюсь его. Я не могу больше. Силы оставляют меня. Мне кажется, я скоро погибну. В короткие минуты отдыха я плачу, но брат мой не видит моих слез. «Вперед, вперед», — кричит он, и я ползу, роняя слезы в темноту.

И вдруг я увидел свет. Дробящийся и мерцающий, готовый исчезнуть в любой миг. Но это был свет! «Смотри, брат, — крикнул я, — там свет! Смотри!» Но он молчал. А потом сказал: «Еще рано. Не может быть! Идем, идем. Еще рано, вперед!»

И я понял. Брат мой СЛЕП!

Вдруг расступились мрачные своды. Ослепительные лучи солнца ударили мне в лицо. Я закрыл глаза. Огненные шары кружились в моем сознании. И я плавал где-то среди этих шаров. Я ничего не чувствовал. И кружился среди множества солнц. И мир медленно поворачивался. Зеленая долина предстала моему взору. И мир медленно поворачивался. Голубое небо. А я оставался на месте. Воздух, напоенный свежестью раннего утра. А мир поворачивался. Огромное солнце. А я висел вниз головой. Солнце сияло.

Бедный слепой брат тихо смеялся надо мной.

конец второй части

1962–65.

Москва