Крик души

Что бы это изменило?.. Стал бы ты иначе относиться к ней, если бы узнал историю ее непростой изуродованной чужой злобой жизни? Может быть, ты стал бы к ней терпимее и нежнее? Да, ты бы не полюбил ее сразу, но потом… сквозь спокойное равнодушное игнорирование проникся бы к ней уважением и симпатией. Ты бы полюбил ее, если бы узнал ближе. Я уверен в этом!..

Ее нельзя не любить! Она такая одна. Особенная! Когда она спит, то поджимает под себя колени, сворачиваясь клубочком у самой стены. Может часами сидеть на подоконнике и смотреть в окно, на то, как идет снег, или на то, как дождь барабанит по стеклам. А когда о чем-то задумывается, то с приоткрытым ртом смотрит, словно сквозь тебя. А еще… она редко улыбается. Но если улыбнулась — то ощущаешь, словно мир расцветает для тебя плеядой светящихся звезд. Ее улыбка означает слишком многое. Ты заслужил ее доверие. И это драгоценность, это благодарность и благословение. Потому что ее доверие заслуживают только избранные.

Она — замечательный ребенок! Хотя о чем я говорю? Наверное, она никогда и не была ребенком. Не было у нее детства. Мать родному брату, хранительница его очага, взрослая девочка, на которой держалась семья. Кто угодно, но не ребенок. А сейчас, в свои одиннадцать, она еще более взрослая, чем раньше. И ее глаза… они такие умные, все понимающие, внимательные, но горящие осторожностью.

Какая несправедливость! За одиннадцать лет ни дня детской непосредственности и беззаботности. Я так дивился ее рассудительности и способности подмечать малейшие изменения в настроении людей. Тогда, в Лондоне, когда она избавила нас с Антоном от скандала… Она была взрослее и мудрее сына в тот момент! Я изумился этому. Он повел себя, как ребенок, в то время как Дашенька, заявила себя взрослой личностью.

Антон, почему же ты не захотел понять? Принять ее и простить за то, что она появилась?!

Может быть, виноват в этом я? В том, что заставил тебя сделать это, — и принять, и простить? Не нужно было вынуждать и заставлять, не нужно было настаивать… Нужно было просто подождать? Тогда бы ты смог ее принять? Понял бы, простил? Я уверен, что время многое расставило бы на свои места.

Но сейчас у нас нет и его, — этого самого времени. Всего полгода… Но что можно решить за полгода?!