Крик души

— Я вам плачу за труды, оплачиваю содержание Даши, а вы заботитесь о ней. Вместо меня, — выпалил парень, не отрывая от женщины внимательного взгляда. — Вы живете в этой квартире вместе с ней, разумеется. Занимаетесь ею, как нянька… Снабжаете всем необходимым, кормите, одеваете, водите в школу. И получаете за это… неплохие деньги. Что скажете? — холодный взгляд почти впивается в нее стальным клинком. — Вас устраивает такой расклад?

Она раздумывала не более минуты. И дала тот ответ, который он и надеялся от нее получить.

— Я согласна.

Но почему-то вместо яркого облегчения его накрыла волна опустошения и презрения к самому себе. Но он отмел прочь эти мысли, заглушая их вместе с внезапно проснувшейся совестью.

Осталось лишь сообщить о своем решении самой Даше. И он откладывал этот момент как только мог. Но отвратить неизбежное было не под силу и ему. Этот день рано или поздно должен был настать.

Они почти не встречались со дня оглашения завещания отца, она скрылась куда-то сразу же после того, как он опрометчиво выкрикнул адвокату, что не собирается о ней заботиться, и приказал не показываться ему на глаза.

Он думал, что найдет девочку в комнате, но ее там не оказалось. Обнаружил он ее сидящей на подоконнике в кабинете отца, и ноги, едва он сделал шаг в комнату, стали ватными.

— Даша?.. — голос сиплый и словно бы чужой.

Она не ответила. Даже не обернулась.

— Дождь идет, — зачем-то сказал Антон, не подходя к ней ближе.

Его охватил не просто озноб или испуг, а настоящий страх. В горле вырос острый комок, мешающий говорить, а сердце колотилось в груди, давя на грудную клетку. Холодок пробежался вдоль позвоночника, а затем горячая удушливая волна жара ударила в лицо. Антон сглотнул, но так ничего и не сказал.

Зато заговорила девочка. Плечи ее напряглись, колени дернулись.

— Ты улетаешь в Лондон? — спросила она с видимым безразличием, так и не повернувшись к нему.

— Да, — он сделал шаг вперед и застыл. — Рейс завтра в шесть утра.

— Бросаешь меня, так?

Эти слова прозвучали обвинением в его адрес, и Антон возмущенно нахмурился.

— Не бросаю, а просто оставляю на попечение Маргариты Львовны, — возразил молодой человек.

— Что?.. — выдохнула она изумленно и резко обернулась к нему, пронзив колким взглядом. — Ей?.. — прошептала она сухими губами, и как-то зло добавила: — А это не одно и то же?

Антон поджал губы, ничего не ответив, борясь с желанием начать оправдываться, тем самым доказывая свою вину.

— Наконец, твоя мечта сбылась? — резко спросила она и посмотрела на него, гордо вскинув подбородок.

Антон напрягся, выпрямился, стараясь стать еще выше ростом, сделал нетвердый шаг к ней.

— Что ты имеешь в виду? — нахмурившись, спросил он.

— Ты избавляешься от меня, — разделяя слова, сказала девочка. — Как всегда и желал.

И он не выдержал, сорвался.

Лгать больше не имело смысла, ни ему, ни ей. Не было больше того, ради кого стоило бы это делать.

— Думаю, сейчас не стоит делать вид, что мы с тобой лучшие друзья! — фыркнул Антон, подойдя к ней ближе. — Да, я не желаю тебя воспитывать! — взмахнул рукой. — Этого мне только не хватало! Да я никогда и не лгал по этому поводу. Даже… когда отец был жив, — голос его стал тише, взгляд метнулся в сторону.

А Даша продолжала резать его ножами слов, упреков и едких обвинений.

— Ему бы это не понравилось, и ты это знаешь, — сказала девочка, поджав губы.

— Я улетаю завтра, — игнорируя ее слова, сказал Антон. — Тобою будет заниматься Маргарита Львовна, все свои просьбы ко мне изъявляй через нее, если что-то понадобится, тоже сообщай ей, — не обращая внимания на ее твердый, презрительный взгляд, продолжал молодой человек. — Ты будешь жить в этой квартире, отец прописал тебя в ней. Школу окончишь свою, конечно же. Со мной общаться не нужно, это излишне, и, мне кажется, ты и сама это понимаешь, — посмотрел на ее побледневшее лицо с горящими на нем черными глазами и застыл.

— Как можно меньше контактов с тобой, так? — иронично спросила девочка, еле сдерживаясь от крика.

— Так, — вызывающе ответил он. — Это ни к чему ни мне, ни тебе, — он бил словами так же, как и она, и оба страдали от этих ударов. — Я выполню просьбу отца и позабочусь о тебе до твоего совершеннолетия.

— Какой кошмар, — саркастически, горько выдала Даша, — еще целых шесть лет! Как же ты справишься?!

Антон зло посмотрел на нее, но на ее реплику ничего не ответил.

— После того, как тебе исполнится восемнадцать, я умываю руки от твоей жизни. Будешь сама о себе заботиться. Всё поняла?

Даша молчала, жестко сжав губы и насупившись.

— Я спрашиваю, всё поняла? — с нажимом повторил Антон.

— Поняла! — выкрикнула девушка. — Иди, гуляй на все четыре стороны, никто тебя здесь не держит! Ты, как и три года назад, опять сбегаешь! Когда ты уже повзрослеешь и примешь свою жизнь такой, какая она есть!?

Он не думал, что какие-нибудь ее слова смогут задеть его сильнее, чем эти…