Крик души

Хотя Никки и Спенс уже знали это, они все же решили, что, когда будут готовы, они, скорее, подумают об усыновлении, а не о рождении собственного ребенка, ведь в мире столько детей, лишенных родительского тепла. Но сейчас ни один из них не хотел испортить важный для Джереми момент. Кроме того, до этого было еще очень далеко, потому что, по крайней мере, в обозримом будущем они станут оплакивать Зака, одновременно делая все возможное, чтобы вернуть свою жизнь в нормальное русло.

— Кроме того, я должен принести множество извинений, — продолжал Джереми. — Отнюдь не самым маленьким моим грехом было копаться в вашем прошлом так, как я это сделал. За последние несколько месяцев я узнал, что, несмотря на все привилегии и так называемое хорошее воспитание, я и вполовину не такой замечательный человек, как вы, и, наверное, никогда таким не стану. Я многому научился у вас, Спенс: прощению, смирению, верности, непредвзятости — этот список можно продолжать, но я вижу, что смущаю вас, и, наверное, придется мне на этом закончить.

Снова встретившись взглядом со Спенсом, Никки прижала пальцы к губам, чтобы сдержаться и одновременно не расплакаться и не рассмеяться.

— Несколько недель назад вы спросили меня, — продолжал Джереми, — не могу ли я связаться с тем человеком, который изучил ваше прошлое, и попросить его узнать, действительно ли человек, чье имя стоит в вашем свидетельстве о рождении, приходится вам отцом.

Спенс замер, и Никки тоже. Эта информация была очень важной для Спенса, и она мысленно попросила Бога, чтобы надежды его оправдались.

— Как выяснилось, — слегка покраснев, сообщил Джереми, — ваша тетя была права. Кит Джеймс был заключен в тюрьму Уондсворт за десять месяцев до того, как вы родились, и не вышел оттуда, пока вам не исполнился почти год. Таким образом, я счастлив сказать вам, что вы не можете быть его сыном.

Спенс, казалось, вот-вот упадет в обморок от облегчения, и Никки поспешила его обнять.

— Я знала это! — ликующе воскликнула она. — Ты настолько на него не похож, и вообще, даже если бы он оказался твоим отцом, это не означало бы, что ты должен унаследовать его склонность, потому что это происходит далеко не всегда.

— Так и есть, не всегда, — подтвердил ее отец, — и с моей стороны было совершенно непростительно предположить, что это могло быть иначе. Так что мое второе извинение, Спенс, за то, что я…

Спенс рассмеялся и поднял руки.

— Да ладно, все путем, — сказал он. — Не парьтесь.

Джереми восхищенно хихикнул, похоже, получая удовольствие от жаргона Спенса, чего никогда раньше Никки за ним не замечала. Затем, неожиданно встревожившись, она заметила:

— Интересно, узнаем ли мы когда-нибудь, кто твой настоящий отец.

— Тш-ш, — шепотом предупредил ее Спенс, — потише, или они будут из кожи вон лезть, чтобы получить эту привилегию.

Когда все засмеялись, Джереми и Адель переглянулись.

— А теперь я хочу кое-что сказать, — заявила Адель.

— Ой, как интересно, — поддразнила ее Никки. — Я следующая.

Ее мать улыбнулась, затем повернулась к Спенсу.

— Конечно, я хочу повторить все сказанное моим мужем, — начала она, — но кое-что хочу и добавить: мы с Джереми готовы сделать все, что в наших силах, чтобы попытаться искупить вину за свое отношение к вам. Очевидно, наша дочь намного умнее и проницательнее, чем мы когда-либо были, она способна видеть в людях хорошее. Благодаря ей и вам мы очень выросли за эти последние месяцы, и я уже слышу ваш комментарий: «Ну, наконец-то!»

Когда Никки и Спенс засмеялись, Джереми положил ладонь на руку жены и легонько сжал ее.

— Спенс, — продолжала Адель, — я пойму, если вы будете против, но Никки не раз говорила мне, как важна для вас семья… И потому я хотела бы сказать вам, что для нас будет большой честью, если вы разрешите считать вас членом нашей семьи. Я понимаю, начало наших отношений оставляет желать лучшего, но, как я уже упомянула, мы с Джереми намерены сделать все возможное, чтобы загладить вину.

Поскольку Спенс был слишком ошеломлен, чтобы ответить ей, за него это сделала Никки:

— Спасибо, мама, спасибо, папа. Это так много значит для нас обоих.

— Да, это так, — заверил их Спенс. — Спасибо.

— Вы знаете, что мы переезжаем в Лондон на этих выходных, — сказала Никки, — но это недалеко, и мы… — Она прыснула со смеху, заметив, что рядом с ними топчется официант с очень взволнованным выражением лица. — Похоже, уже пора подавать следующее блюдо, — пояснила Никки, и после того как перед каждым из них возникла очередная порция угощения, она пережила чудесную, счастливую минуту, когда Спенс обнял ее родителей, и все они посмеялись над необходимостью вытереть слезы.

Два дня спустя Никки, Дэнни и Дэвид собрались в доме в Бедминстере: они упаковывали последние вещи и приводили жилье в порядок перед въездом в него следующих арендаторов, которые должны были поселиться здесь в конце месяца.

— Все собрали? — крикнул Дэнни из холла.

— Кажется, да! — ответила Никки из спальни.

— Тогда я тащу все это в машину, — сообщил он. — Твои родители приехали. Похоже, Спенс с ними.