Крик души

— Все произошло после твоего последнего звонка, — сказал Спенс, — того, около полуночи. Вот тогда я и сделал то, что должен быль сделать с самого начала. Я позвонил Дрейку и сказал ему, что у тебя начались роды, и он даже не стал ждать, когда я его о чем-то попрошу. Он просто засмеялся и сказал что-то о том, что предупреждал тебя, что все пойдет вовсе не так, как было запланировано. Потом он приказал мне принести свои заметки и все остальное ему домой, а самому ехать к тебе. Просто счастье, что съемки его фильма возобновятся только на следующей неделе, но он сказал, что даже если бы сам не смог снимать мой ролик, то обязательно нашел бы кого-нибудь другого.

Хотя глаза Никки сияли, в мышцы ее начало проникать изнеможение, с которым она не могла бороться. Она чувствовала ноющую боль ниже талии, но это были цветочки по сравнению с острыми когтями, которые терзали ее на протяжении последних девяти часов. Она посмотрела на Зака и тихонько вздохнула: он выпустил сосок, засопел и, похоже, погрузился в сон.

— И как же ты добирался сюда? — пробормотала она, не понимая, что из-за усталости говорит нечленораздельно.

Проведя рукой по ее волосам, он ответил:

— Я опоздал на последний поезд, так что мне пришлось добираться автостопом: я приехал на грузовике, который вез товар в супермаркет «Теско».

Его слова доносились до нее словно с другого конца длинного туннеля. Тем не менее она ответила:

— Теперь мы будем ходить за покупками исключительно в этот магазин. Дэнни приехал с тобой?

— Он сейчас в Манчестере, но я позвонил ему и сообщил, что ты рожаешь. Он приедет прямо сюда утром, то есть, думаю, через несколько часов.

— М-м, — пробормотала она, больше не в состоянии сопротивляться желанию закрыть глаза.

Поддерживая ее руку, обнимавшую крошечный сверток, он лег рядом, положил голову Никки себе на плечо и обнял обоих уснувших.

Когда, несколько минут спустя, вернулась акушерка, мать, отец и ребенок уже давно путешествовали в царстве снов, а поскольку Дэвид успел заехать домой, чтобы взять фотоаппарат, который он в спешке позабыл, она разрешила ему войти на цыпочках и запечатлеть трогательную картинку новоиспеченной семьи в первый драгоценный час ее существования.

К середине дня Никки и Зак уже переехали в палату, где обитали с полдесятка других новоиспеченных мамочек: они спали, кормили грудью или осторожно передвигались по направлению к туалету — обычно в сопровождении медсестры, мужа или кого-нибудь из взволнованных родственников.

Место вокруг кровати Никки уже заполнилось открытками и подарками, включая большую плетеную корзину от Дрейка Мюррея и его жены, наполненную всем необходимым, начиная от пинеток и бутылочек и заканчивая мягкими игрушками, комбинезончиками и большой бутылкой вина «Моэ и Шандон». Ребята с «Фабрики» скинулись и прислали огромный букет цветов, который Кристин и Дэвид отвезли домой.

Дэнни примчался только в начале одиннадцатого, извергая потоки счастья и поздравлений и требуя дать ему подробный отчет о том, как проходили роды. Как только он перевел дыхание и заставил Никки так громко смеяться, что остальная часть обитателей палаты тоже присоединилась к ней, не понимая, в чем причина такого веселья, он стал с важным видом расхаживать вокруг кровати и потратил всю карту памяти на снимки того, как Зак моргает, спит, ест, вращает головой и молотит воздух крошечными кулачками. Однако когда пришло время менять подгузник, он чуть не грохнулся в обморок и передал камеру Спенсу.

Хотя Никки все еще ощущала усталость и боль, ей удалось не заснуть во время приема то увеличивающегося, то стихающего потока посетителей, который не прекращался весь день: все их друзья с «Фабрики» считали своим долгом заскочить в палату и поздравить Зака с приходом в мир; похоже, все они полюбили его с первого взгляда. Он ел, и срыгивал, и какал, а один раз, к восхищению родителей, даже тихонько пукнул после очередного приема пищи.

Ей удалось принять душ утром, пока Спенс сидел с Заком — тот все время спал, прижавшись к плечу отца, словно, как заявил Спенс, уже понимал, кто это.

— Я так горжусь им, — сказал он Никки, когда они снова остались одни, прежде чем вечером нагрянула очередная порция посетителей. — Я не могу поверить, что это мы его сделали, а ты?

— Это просто чудо, — пробормотала она, рассматривая ребенка на руках у Спенса, его пушистые темные волосы и сморщенное личико. — Я всегда знала, что он будет идеален, но должна признаться, под конец мне стало страшно.

Не поднимая глаз, Спенс спросил:

— Как ты считаешь, нужно сообщить твоим родителям?

Сердце Никки кольнула боль, и она закрыла глаза, чтобы скрыть свои чувства. Хотя какая-то ее часть отчаянно хотела позвонить им, она не могла рисковать, давая им возможность испортить это волшебное время. И потому она лишь сказала:

— Давай подумаем об этом позже.

Похоже, не имея ничего против такого поворота событий, Спенс продолжал смотреть на Зака.

— Нам так повезло, — пробормотал он, — но, даже если бы с ним что-то было не так, мы бы все равно его любили.