Крик души (СИ)

— Мама ничего, — пожала она плечами. — Ей все равно.

Черт возьми, как матери может быть все равно?! И как Даша мажет так спокойно говорить об этом?!

Злость, презрение, негодование, обида, гнев, сплотившись в один большой ком, разгорались в нем всё сильнее, удушая, уничтожая, не позволяя дышать.

— И вы с братом…

— Мы пошли на улицу, — с вызовом сказала Даша, вскинув подбородок. — А больше ничего не оставалось.

Сильная. Даже сейчас — сильная.

Он подивился этому, но сам факт того, что вместо детской непосредственности, наивности и чуткости ей пришлось примерять на себе маску взрослости, жестокости и злобы, словно железными прутьями сковал его внутренности, обжигая их ядом.

— И много вам подают? — выдавил Олег, хмурясь.

— Бывает много, а бывает и нет, — покачала головой. — Гонят многие, говорят, чтобы мы тут не ошивались.

Олег снова сглотнул тяжелый тугой комок, а потом спросил, стараясь, чтобы голос звучал спокойно:

— Что же ты, про маму солгала, значит?

Даша опустила глаза, словно устыдившись этого факта.

— Ага, — выдохнула она обреченно. — Солгала.

— А про брата?

— Юрка болеет! — воскликнула она с чувством. — Ему лекарства нужны, а дядя Леша денег не дает! — она злобно скривилась и выдавила с яростью: — Только водку покупает, травит и себя, и маму! — она бросила на него быстрый взгляд, а потом сказала: — Мне работать надо.

Сначала Олег не осознал ее слов, с болью в сердце глядя на ее замерзшие ручки, на яркую куртку, не спасавшую от ветра, на вновь съехавшую на глаза старую шапку, и только через минуту, когда черные глазки стали пристально заглядывать ему в лицо, он опомнился и закивал головой.

— Да, да, кончено… — пробормотал он, делая несколько шагов назад.

Работать. Он вздрогнул.

Унизительно, подло, неправильно!

Посмотрел на нее, сглотнул, увидев прямой внимательный взгляд, полный горечи и обиды.

Голос внезапно задрожал, когда он спросил:

— Я приду завтра, можно?

Он знал, что все равно придет, даже если она запретит. Но это разрешение было важно лично для него.

Девочка пожала плечами, отвела глаза в сторону.

— Если не будет здесь, значит, буду в другом месте, — проговорила она. — Приходите, если хотите.

Словно очнувшись, он достал из кармана кошелек и, не раздумывая, достал из него пятьдесят рублей.

Протянул ей, но она отстранилась, покачала головой и сначала не взяла.

— Нет, — проговорила она. — Это очень много.

— Не спорь со мной, Даша, — проговорил Олег, впервые обратившись к ней по имени. — Возьми. Тебе нужно купить брату лекарства.

Очевидно, только этот факт и заставил ее принять эти деньги.

Маленькие ладошки коснулись его руки, и Олег ощутил дрожь, промчавшуюся вдоль позвоночника.

Сердце забилось в груди, болезненной болью отдаваясь во всем теле.

— Спасибо, — пробормотала девочка, засовывая деньги в карманы куртки, и не глядя на него. — Я пойду, — пробормотала она и повернулась к нему спиной, сделала несколько нетвердых шагов вперед, остановилась, обернулась к нему, пронзив странным взглядом, пробирающим до основания, отвернулась и ушла.

Он не успел задержать ее, остановить, попрощаться, сказать ей хоть что-нибудь, он просто стоял и смотрел вслед удаляющейся фигурке со слепой уверенностью в том, что сегодня, сейчас какая-то невидимая нить крепко связала их вместе.

И позаботиться о ней теперь было его задачей. Необходимостью.

Его судьбой.

Глава 3

Она не знала, зачем пришел этот большой дядька в дорогом черном пальто, полы которого развевались на ветру, и что ему от нее было нужно, знала лишь, что он ей нравился. По-хорошему, нравился.

Не злой он вроде бы, выглядел опрятно и богато, держался сдержанно, но не высокомерно, как многие помимо него, которые удостаивали ее кивком головы. Честный и правильный, внимательный, она сразу это поняла. И еще щедрый, бескорыстный. Уже дважды давал ей на хлеб, ничего не попросив взамен!

Привыкнув к тому, что ничего не достанется просто так, словно впитав это в себя, как некую жизненную философию, не осознавая причин, Даша уже не верила в бескорыстность, и в щедрость тоже не верила, и в открытость души и милосердие — не верила.

За все нужно платить. В это она верила, да.

Но в открытость и бескорыстность этогостранного мужчины ей очень хотелось верить.

Он отличался от тех людей, которые встречались на ее пути, он отличался даже от того мужчины, с которым она видела его в первый раз. Тот был напыщенным, высокомерным, надутым и злым. Он ей не понравился. Даже когда отвечала на его вопросы, она смотрела на мужчину, в глазах которого светилась теплота, забота и участие. Словно ему не все равно.

А она так устала от равнодушия и безразличия! Так же устала, как и привыкла к ним.