Крик горностая

– Это кто ж мне даст аккуратненько алиби узнавать? Я теперь не под погонами, ты забыл?

Капитан Александров вздохнул:

– Я не забыл.

Вмешалась Аделия:

– А что, часто такое бывает, чтобы родственники мутили из-за опеки и доступа к финансам. Там же наверняка все не просто, под наблюдением. И на себя денежки не потратить. Или как?

Она переводил взгляд с Макса на Игоря и обратно в ожидании ответа. Первым заговорил Макс.

– Да как там особо проконтролируешь? Только если зарвутся и доведут подопечного до банкротства. И то… Недееспособный, он и есть недееспособный – ни пожаловаться при подозрении, ни обратиться в аудиторскую фирму. Тем более если речь идет о таком основании, под которое подводят Ревель.

– Шизофрения? – догадалась Аделия.

Макс кивнул.

– При таком раскладе еще затрагиваются интересы несовершеннолетней дочери, – напомнил Игорь. – Она уже взросленькая и вполне может куда надо обратиться.

Макс покосился на него:

– Это если она хоть немного проявит бдительность. А Мария с мужем ее знают с младенчества. Если нормальные отношения все эти годы были, то девочка даже в мыслях не допустит, что ее обманывают.

Тигран еще стоял на улице и говорил с кем-то по телефону, кажется, ругался. Сев в машину, с силой захлопнул дверь и рывком стартанул с парковки.

– Хм… горячий, однако, мужчина, – отметил Романыч, провожая взглядом его черную иномарку.

– Надо подумать, как проверить алиби Марии и ее мужа, – заключил Макс. – В конце концов, они вряд ли очень хорошо знают процессуальный статус детектива и совсем не знают содержание договора с Анной. Можно на это сослаться, чтобы хотя бы задать вопросы. А там уже дальше смотреть.

Анна тем временем, закончив плакать, вымыла посуду. Поговорила – очень коротко и почти дежурно – с дочерью, отправилась в ванную. Долго плескалась, дольше часа.

– Она там не уснула? – поинтересовался Романыч. – Что там можно час десять делать?

Он вопросительно посмотрел на Аделию. Та удивилась:

– Мне перечислить все возможные варианты?

– Ну, а почему нет, – Макс сладко зевнул, – нам все равно нечего делать.

Аделия закатила глаза. Выставив перед собой ладонь, стала загибать пальцы:

– Снять макияж, сделать пилинг. Набрать ванну с солями или пенкой. Вымыть волосы, нанести скраб, потом маску, потом пенку, потом уход… Масло на тело. Поухаживать за пяточками… – Аделия вошла во вкус, старательно избегая слишком интимных подробностей, оба мужчины смотрели на нее округлившимися глазами, как на инопланетянку. Девушка замолчала. – Что вас так удивляет? Красиво выглядеть – это серьезная работа. И она тем серьезнее, чем старше женщина.

Макс и Игорь переглянулись.

– Ты сейчас точно говоришь о женщине, которая недавно похоронила мужа, и уверяет, что видит его призрак?

Аделия осеклась. Пару часов назад Анна говорила ей о пустоте, которая сопровождает ее и поглощает. Страшные слова, как заноза, засели в сердце и даже сейчас не отпустили до конца, Аделия нет-нет, да поглядывала на Макса, будто опасаясь, что мужчина испарится. Она, примеряя эмоции Анны Ревель, с трудом могла представить себя «начищающей перышки», потеряй она любимого.

«А такого ли уж любимого?» – повисло в салоне машины невысказанным предположением.

Все трое посмотрели на монитор, в центре которого появилась Анна: полотенце на голове, банный халат плотно запахнут и завязан на крепкий узел. Женщина прошла в спальню, оставив распахнутой дверь. Потом, будто спохватившись, вернулась и захлопнула ее.

– Погоди-погоди, – Романыч коршуном подался вперед, – увеличь, что там она от нас прикрыла?

Макс уже открыл окошко с записью, сделал удачный стоп-кадр и приблизил изображение.

– Это свечи…

Аделия даже растерялась, услышав свой собственный голос:

– Это свечи, – она посмотрела на Макса. – Анна Ревель принимала ванну при свечах.

Капитан Александров задумчиво чесал подбородок.

– Н-да, – прошелестел, озвучивая его мысли Романыч, – безутешная вдовушка на максималках, эта ваша Анна Ревель.

– Но с другой стороны, – рассуждала Аделия, – она мужа похоронила полгода назад, ей что теперь, в монастырь пойти? Почему она не может принимать ванну при свечах?

– Может, кто ж спорит. Вопрос в другом – может ли женщина в состоянии тревожности и депрессии, когда то и дело видит своего умершего супруга, наслаждаться романтическим вечером при свечах? Это ты мне скажи, у тебя же диплом психолога.

* * *

Мягкая, расслабляющая музыка.

Капелька лавандового масла на запястья.

Удобная пижама.

Анна надеялась, что все это сыграет в ее пользу и она быстро уснет. Выпив традиционное в последние месяцы успокоительное, она отправилась в постель.

Пустая квартира нервировала ее. Но еще больше нервировало сознание, что за ней наблюдают. Анна автоматически делала красивое лицо, двигалась словно перед камерой, старалась грациозно сесть. Это происходило непроизвольно – вести себя, словно она была одна в квартире, Анна не могла.

Было неуютно.