Крик Новорождённых

— Не хочу, — ответила она, но обнаружила, что разум все равно тянется к нему.

— Потому что не хочешь почувствовать тело, которое умирает?

Миррон кивнула, и ей открылось состояние отца. Она увидела серые и темные пятна в его линиях жизни и бедность притока энергии. Девочка попыталась отстраниться. Очень скоро она сможет догадаться, сколько ему осталось — а она не хочет этого знать! Однако ей не удалось скрыть нахлынувшие чувства. Это было ощущение стремительно утекавшей жизни, и звуки, отражавшие его, оказались мучительными и горестными — звуки борьбы, в которой нельзя победить.

— Я не хочу это чувствовать! — закричала Миррон и снова начала плакать. — Помоги мне это прекратить!

— Дитя мое, ты соединилась с миром, окружающим тебя, на новом уровне, — мягко проговорил Кессиан. — Ты можешь ощутить все, начиная от элементов, которые составляют нас, и кончая теми, которые составляют эту землю, будь они людьми, животными или цветами.

— Почему? — простонала она. — Мне это не нужно. Это слишком громко.

— Ты научишься этим управлять, как научилась управлять видением линий энергии. Это часть твоего развития, хотя об этом ничего не было написано. Постарайся принять это, постарайся понять.

— Я не могу! — крикнула Миррон.

Ощущения захлестывали ее, словно волны прилива. Они становились все громче, и каждое требовало внимания. Гул земли неприятно резонировал в ушах, вой ветра в бухте пульсировал в голове. Энергия рынка превратилась в рев, и Миррон не могла уже выделить отдельные элементы, говорившие с ней, когда она проснулась. Девочка содрогнулась от напора этих звуков и зажмурила глаза. Больно! Так больно, что ее сейчас разорвет на части!

— Помоги мне! — проскулила она, глядя на мать, стоявшую за спиной Кессиана. — Помоги!

— Постарайся сохранять спокойствие, — попросил Кессиан.

Тело Миррон скрутило судорогой.

— Помогите! — завопила она. И прилив унес ее.

ГЛАВА 31

848-й Божественный цикл, 3-й день от рождения соластро, 15-й год истинного Восхождения

Цардитская армия построилась и ушла от бродов Цинтарита через два дня после победы. Это был громадный поток людей, коней, домашнего скота и повозок, который разделился на три колонны, чтобы уменьшить заторы на дорогах и облегчить снабжение.

Мастер Келл по мере возможности следила за ними. Цардиты обошли поле боя, собирая с трупов оружие, доспехи и сувениры. Своих мертвых они положили рядами и выполнили над ними какой-то погребальный обряд, после чего сожгли на кострах. Мертвых солдат Конкорда предоставили жаре, грызунам и воронам-падальщицам. Вонь усиливалась, и воздух гудел от туч насекомых.

Она наблюдала, как колонны пленных увели через броды. Тысячи людей ожидало рабство, казни или выкуп. Даже издали Келл могла видеть, как бредут, понуривши головы, побежденные. Однако она не могла думать о них. По крайней мере пока.

Келл сосредоточилась на собственном выживании. Воды у нее было вдоволь, но голод начинал ощущаться остро. Проблемой являлась и ушибленная грудь — ей будет больно ехать верхом или сражаться. Ее грудную клетку покрывала масса лиловых и черных синяков, а над поврежденными — скорее всего, сломанными — ребрами в области сердца появился отек. А вот ее правая рука оказалась не сломанной. Порванная мышца должна восстановиться сама по себе, что было настоящим благословением.

Рассвет второго дня давно миновал, когда последние отряды регулярной армии ушли от Цинтарита, отправившись в путь, пока воздух был относительно прохладным. Келл подождала до середины утра, чтобы не ошибиться. В густом мареве по-прежнему передвигались люди. Это были не солдаты, а первые мародеры, ищущие поживу. Они беспокойства не вызывали.

Ее время наступило. Скоро поле наполнится людьми из деревень, расположенных в округе. Несмотря на то, что место боя уже обошли солдаты, там всегда можно найти монеты, если разогнать крыс и без стыда и совести обыскать карманы разлагающихся трупов. Если ты не боишься, что невидящие глаза вдруг устремятся на тебя, пытаясь заглянуть в душу. А сломанные конечности могут вдруг сдвинуться, на мгновение имитируя жизнь. Келл хотелось уйти отсюда, пока она не впала в безумие.

Она встала и потянулась под лучами солнца, впервые за это время, показавшееся ей вечностью. Тело затекло, а желудок скрутило от голода. Зачерпнув речной воды, Келл смыла грязь, которую налепила на доспехи, чтобы скрыть их блеск. Она усердно терла герб Конкорда, пока он снова не засиял. Под прикрытием шума уходящей армии женщина немного постучала по кирасе, сделав ее более плоской и уменьшив давление на ребра.

Келл влезла на берег и пошла по равнине. Тела обчистили почти полностью, но она внимательно высматривала то, что могло оказаться для нее полезным. Она часто нагибалась над разлагающимися трупами и куталась в плащ, несмотря на жару, пытаясь казаться просто мародером.