Крик Новорождённых

Стремительно — так, что глаз едва успел уловить движение — канцлер схватила Элсу за волосы и оттянула ее голову назад. Ее одеяние взметнулось, и Миррон успела уловить серебряный отблеск, метнувшийся слева направо. А когда канцлер отступила назад, из горла Элсы била кровь, а одежды и руки Коройен были красными.

— Принеси мне воды, чтобы смыть эту дрянь, — сказала Фелис Коройен. — Приговор вынесен.

Тишина превратилась в бурю гнева. Все выкрикивали оскорбления. Слово «убийца» эхом отдавалось от колонн форума. Толпа снова вскипела, и солдаты ордена стали теснить ее, обнажив мечи и натянув луки. Кован и Ардуций удерживали Гориана, Оссакер цеплялся за Миррон, а та смотрела на возвышение молельни, где Ступеней отталкивали назад солдаты. Они махали руками и кричали, пытаясь пробиться к Элсе, чья жизнь уходила на глазах у всех. Солдаты отпустили ее, и она умерла.

Дженна ухватилась за отца Кессиана, который сипел, пытаясь говорить. Он прижимал левую руку к груди, словно испытывая боль. Его голос перекрыл утихающий шум, но он едва выговаривал слова, так трудно ему было дышать.

— Это не суд и не правосудие, — сказал Ардол Кессиан, хватая воздух ртом после каждого слова. — Это убийство, порожденное невежеством и страхом. Несмотря на все обвинения, которые ты против нас выдвинула, единственный человек здесь погиб от твоей руки.

Он замолчал и бессильно обмяк. Его поддерживали Дженна и теперь еще Виллем, который подхватил его с другой стороны. Они что-то шептали ему.

Болезненный ужас молнией пронзил Миррон, и все Восходящие рядом с ней напряглись. Коройен снова повернулась к Кессиану и шагала по помосту, словно актриса, играющая героическую роль.

— Я прекращу распространение зла, даже если для этого надо будет сжечь всех в этом городе! — провозгласила она.

— У тебя нет такой власти, — заявил Кессиан. Его лицо покраснело, черты исказила боль. — Где печать Адвокатуры?

— Я действую от лица Бога.

— Ты действуешь в своих интересах. Я не признаю тебя моим канцлером.

Коройен отвесила ему пощечину. Ардол Кессиан дернулся назад, а потом упал ничком. Дженна пронзительно закричала. На этот раз никто не пытался остановить Гориана. Они все побежали с ним, зная, что надо делать.

Дорогу им преградили два солдата. Воздух был жарким и сухим, линии энергии казались Миррон синевато-багровыми. Она впитала энергию, чувствуя, как та стремительно течет по ее жилам и накапливается, фокусируемая разумом. Девочка направила ее сквозь руки, сведя ладони вместе, чтобы замкнуть круг на себе. Перед ней Кован и Гориан растолкали детей, криком заставив их замолчать. В смятении и ярости Миррон развела ладони, так что пламя рванулось на волю. Оно ударило в шлемы и кирасы солдат, притянутое металлом, и сбило обоих с ног.

Восходящие мгновенно пробежали мимо них и помчались к молельне. Ветер ворвался на форум, поднимая тучу песка и пыли. Ардуций шел, расставив руки в стороны, управляя порывами ветра, которые слепили лучников, стоявших впереди. Стрелы выпустили, но они бессильно упали, сбитые ветром.

Те, кто находился на возвышении, с трудом удерживались на ногах. Гориан и Кован добрались до боковой лестницы. Кован схватился с воином ордена, легко отбил его выпад и ударил рукоятью меча в лицо противника, заставив его упасть. Гориан пробежал мимо, не обращая внимания на Веннегура и стремясь добраться до отца Кессиана и канцлера.

Миррон бежала за ним, и Оссакер тоже. Когда Кован приставил меч к шее канцлера, Ардуций прекратил ветер. Наступила тишина, в которой стал слышен топот приближающихся коней. Толпа ахнула, когда песок и пыль опустились, и наступила неопределенность. Миррон не представляла себе, что делать дальше. Она гадала, знает ли это хоть кто-то из них. Все Восходящие окружили Кессиана. Солдаты попятились. Она не знала, вызвано ли это страхом или смятением.

На них со всех сторон были направлены луки. Она обвела взглядом молельню. Коройен игнорировала приставленное к ней острие и взирала на них в полном ошеломлении. Веннегур уже положил руку на рукоять меча.

— Не надо, — посоветовал ему Кован. Он стоял позади канцлера, держа ее за плечо. — Убери руку и прикажи своим людям отойти. Я не хочу ей навредить — но я это сделаю. Если полетит хоть одна стрела…

— Успокойся, юноша, — сказал Веннегур. Его голос прозвучал слабо, взгляд вернулся к Восходящим, как и у канцлера. Он взмахнул руками вниз, и луки опустили. — Никому не нужно причинять вред.

— Твои слова запоздали, — сквозь зубы проговорил Гориан, который сидел, положив голову Кессиана себе на колени. Отец дышал, но слабо. Оссакер прижал руки к его груди, изо всех сил пытаясь помочь. — Ты уже навредил. Больше, чем можешь себе представить.

— Так вот вы наконец, — произнесла канцлер. Лицо ее побелело, и голос тоже дрожал. — Те, кто хочет свергнуть Бога и владеть нами. Эта демонстрация только подтвердила вашу вину. Это мерзость. Страшная, ужасающая мерзость. И я растопчу ее. Здесь и сейчас.

Топот стал громче, и Веннегур подобрался.