Крик Новорождённых

Поход внутрь корабля опечалил Ардуция, хотя Гориан на его месте раздулся бы от гордости. Матросы, которых они встречали по дороге, шарахались в стороны. Они осеняли себя знамениями и бормотали слова оберегающих молитв. Ардуций заметил на их шеях талисманы и амулеты, которых прежде не было. И он слышал, как они плевали на палубу за их спинами и растирали плевки ногами. Это разбило бы сердце отцу Кессиану.

За занавеску их провел сам хирург — женщина с непропорционально коротким телом, длинными руками и ногами и сильными кистями рук с удлиненными пальцами. Наверное, для хирурга это было плюсом. Ардуций не мог понять, какого она роста, потому что в этом тесном помещении она горбилась. Кожа у нее была очень светлой, и ему показалось, что он различил пушок на лице и на тыльной стороне рук. Заметив, что беззастенчиво пялится на нее, Ардуций покраснел. Женщина рассмеялась — жесткие звуки зарождались глубоко в ее горле. А потом она заговорила, и ее голос напомнил скрежет камнепада.

— Ты никогда не видел кого-нибудь, похожего на меня, юнец? — спросила она.

— Извините, — отозвался он. — Я не хотел…

— Я — Торрес из Карка.

Ардуций изумился.

— Это они, да? — спросил Антус. От страха голос у него стал слишком высоким.

— Да, — ответила Торрес, избавив Ардуция от необходимости говорить. — Но я полагаю, что тревожиться не о чем.

Она знаком пригласила Восходящих пройти дальше. Антус сидел на табуретке у стола. На глазах у него лежала повязка, а руками он вцепился в сиденье с такой силой, что костяшки пальцев побелели.

— Кто здесь? — Антус беспомощно крутил головой.

— Меня зовут Оссакер. Я тоже слепой.

— Не приближайся ко мне! Слепой ты или нет, но глаза у тебя все время меняют цвет. Это неправильно. У меня тоже будут такие, если ты меня вылечишь?

— Нет, — ответил Оссакер. — Такие глаза только у нас.

— Торрес?

— Да, Антус, говори.

— Я ведь и сам поправлюсь, правда? Со временем?

— Не думаю. Ты даже не отличаешь свет от темноты. Я тебе помочь не могу. — Антус молчал. — Дай этим юнцам попробовать. Разве тебе хочется провести остаток жизни во тьме? И на берегу?

Антус покачал головой.

— Только не сделай мне хуже.

Оссакер счел это разрешением. Ардуций наблюдал за ним. Его чуткие пальцы вытянулись вперед. Торрес завороженно смотрела, облизывая губы в предвкушении чуда.

— Я прижму пальцы к повязке над твоими глазами, — сказал Оссакер. — Ты почувствуешь тепло. Может, покалывание. Если будет больно, скажи мне.

— Это нехорошо. — Антус тяжело задышал.

— Нехорошо то, что с тобой сделал Гориан. А это вернет все к тому, как оно должно быть.

Пальцы Оссакера прикоснулись к повязке, и Антус вздрогнул всем телом.

— Все в порядке. Постарайся успокоиться.

— Успокоиться? Ну уж нет!

— Я все сделаю быстро. Чувствуете тепло?

— Нет, только зуд. В голове. Заставь его утихнуть.

— Утихнет. Еще немного.

Торрес прошептала Ардуцию на ухо:

— Что происходит, юнец?

— Оссакер определит места, где линии энергии блокированы, и он устранит преграду, проведя сквозь нее немного своей собственной энергии. Это уберет шрамы в глазах и позволит собственным линиям Антуса замкнуть круг, так что он снова будет видеть.

— Он не будет ничего резать?

— Он даже не сдвинет повязки.

— Сделано, — объявил Оссакер.

— Ничего ты не сделал! — презрительно сказал Антус.

— Не открывай глаза! — приказала Торрес, быстро подходя к нему и кладя ладонь на повязку. — Выключи фонарь, юнец. — Она начала развязывать бинты. Они были обернуты в пару слоев, потом открылись мягкие подушечки, пропитанные бальзамом. Хирург сняла подушечки. Антус ахнул. Его руки поднялись, глаза под веками начали двигаться. — Не открывай. Дай я тебя вытру. — Она стерла небольшое количество выделений, которые склеили ему веки. — Так. А теперь закрой их ладонью. И медленно открой.

— Я вижу свет! — пробормотал Антус, но в его голосе не было радости.

— Интересно, — пробормотала Торрес — Поразительно.

— Вас это не пугает? — спросил Ардуций.

Торрес рассмеялась.

— А с чего мне пугаться? Я — карку. Я родилась среди чудес.

Ардуций снова посмотрел на Антуса. Его глаза были открыты, но он щурился от света даже в полутьме кубрика. Он ощупывал пальцами лицо около глаз.

— Боль вокруг глазниц пройдет, — сказал Оссакер. — Вы должны видеть не хуже, чем раньше.

Антус содрогнулся от позыва к рвоте. Ардуций увидел, что такелажника трясет.

— Убирайтесь! — закричал он. — Никто не может делать такое! Ни один мужчина. Ни одна женщина. Я проклят! Меня коснулись. Это дьявольское зрение!

Торрес подбежала, чтобы не позволить ему выцарапать себе глаза. Ее сильные руки стиснули Антуса, и женщина зашептала успокаивающие слова. Оссакер попятился. Ардуций подхватил его.

— Я помог ему, — проговорил Оссакер дрожащим голосом. — Я помог ему видеть.