Крик Новорождённых

— Нет. — Джеред посмотрел в сторону кормового люка. Оттуда высунулась голова Оссакера. — Отходить нельзя. Посмотрите на Ардуция. Ему уже трудно. Миррон дрожит, я вижу это по ее жизненной карте. Попробуйте представить себе, что он держит два каната, когда команды пытаются растащить их в стороны. Если вы отойдете, то натянете канат сильнее. И вскоре Ардуций не сможет его удержать. А если он это сделает, то волна просто опадет.

— Ложись! — заорал капитан.

Джеред инстинктивно пригнулся. Болт, выпущенный из баллисты, пробил фальшборт слева, перелетел через палубу и ушел через правый борт. Джеред вскочил на ноги. Цардитская трирема неслась прямо на их корму. Она вынырнула из-за прикрывавшего ее корабля, который прошел перпендикулярным курсом.

— Счет тридцать! — приказал капитан.

Он с силой налег на румпель. Трирема промахнулась и прошла у них за кормой. Стрелы засвистели над палубой. Джеред упал на Оссакера, чтобы прикрыть его.

— И что ты предлагаешь нам сделать? — спросил он, откатываясь в сторону.

Оссакер поднял на него глаза. Каждый раз, когда паренек это делал, Джереду становилось неуютно. Эти глаза не видели ничего — и видели все.

— Сколько кораблей гонится за нами и сколько подходит с востока? И насколько они близко?

Джеред высунулся из-за фальшборта. Цардитские корабли были повсюду, и все приближались к их судну. Он насчитал двадцать во внутреннем круге, еще десять чуть дальше к востоку и еще тридцать или сорок, которые плыли в их сторону. Он пересказал Оссакеру свои наблюдения.

Оссакер кивнул и поднялся на ноги. Его глаза не отрывались от Джереда, и в них вдруг промелькнуло выражение такой глубокой печали и сожаления, что у казначея замерло сердце.

— Нам надо использовать энергию стены, — сказал Восходящий. — Повернуть ее обратно.

— Не понял, — нахмурился Джеред.

— Надо обрушить ее вниз. Создать водоворот, который засосет их.

Стена воды, массивная и смертоносная, нависала прямо над ними. Она обладала своим собственным звуком — сосущим, раскатистым шумом, свидетельствовавшим о жуткой мощи.

— Он убьет и нас тоже. Утащит на дно.

— А мы и так погибли. И так с нами погибнет больше врагов, а окетаны уцелеют, потому что они далеко. Ардуций должен использовать энергию, которую он накопил, пока цардиты до него не добрались.

— Мне казалось, что ты хотел только помогать, а не вредить, — сказал Джеред.

— Я не хочу, чтобы мой брат умирал, считая, что не справился.

— А как же ты, Осей?

— И я умру, зная, что он справился, — улыбнулся Оссакер.

Джеред вынужден был отвести глаза. Он встретился взглядом с капитаном, и рослый мужчина кивнул в знак того, что слышал и согласен. Цардиты затягивали сети. Все возможные пути отхода были перекрыты. Джеред покачал головой. Он никогда не думал, что погибнет в океане.

— Иди и поговори с братом. И не медлите. Я пойду следом.

Оссакер повернулся. Джеред снова позвал:

— Оссакер.

— Да?

— Я горжусь тобой, молодой человек. От всего сердца горжусь.

* * *

Ильев приземлился на палубу и увернулся от резкого выпада сабли. Затем быстро распрямился, мечом пробив матросу подбородок и нёбо. Высвободив клинок, он рубанул влево и отвел чужой удар кинжалом. Выбросив вперед ногу, ударил противника в живот. Тот пошатнулся. Ильев подпрыгнул и припечатал его в грудь ступней, отбрасывая назад по палубе. Матрос попытался встать, но другой окений перерубил ему шею. Палуба была очищена.

— Окений, поворачиваем корабль! Он плывет не в ту сторону!

Сражение складывалось в их пользу. Корабли цардитов, убегавшие от водяной стены, получили таранящие удары от всех судов Конкорда. Команды окениев были среди них и нападали на вражеский флот сзади, нанося удары по кораблям, пытающимся повернуть обратно на восток. Ильев гордился окетанами. Они испытывали тот же страх, что и их противники, но справились с ним. И теперь удача была на их стороне.

Его люди уже забрались внутрь, заставляя гребцов повиноваться. Двое подбежали к румпелю и начали поворот. Трирема медленно отвернула от водяной скалы, и Ильев снова поймал себя на том, что не может отвести от нее взгляд. Он прошептал благодарственную молитву Окетару, потому что она явно была Его творением. И в то же время эта стена внушала ужас. Ничто в природе не могло создать такого. Тут действовала какая-то иная сила. Он должен был верить, что это рука Бога. Только это удерживало триарха и его команду от того, чтобы обратиться в бегство.

Корабль поворачивал недостаточно быстро. Весла почти не работали. Медленный поворот затруднялся еще сильнее за счет сопротивления капера. Таран вонзился в борт высоко над водой, потому что окетанам необходимо захватить триремы, а не потопить их. Ильев крикнул в люк, находящийся в центре корабля.

— Я приказал захватить их, а не убить! Заставьте этих ублюдков работать веслами!

Триарх принюхался к ветру и выпрямился, глядя на северо-запад. Что-то менялось. Он ощутил это в воздухе, почувствовал в запахе ветра. До этого не было неправильного запаха, а теперь он появился. Ильев провел всю жизнь у моря не для того, чтобы не доверять своему чутью.