Крик одинокой птицы

Я не умела плакать. Бог лишил меня этой милости. Двадцать лет я переносила все испытания стойко, не проронив ни единой слезинки. Это сводило с ума, нагоняло панику. Иногда душевная боль превращалась в приступ, когда внутри сжималось всё, сердце, лёгкие, пищевод. В такие минуты я боялась умереть от нехватки кислорода. И только в монастыре эти страхи исчезали. Молитва помогала, исцеляла. Вот и сейчас я стояла на коленях перед иконой Спасителя и усердно молилась. Молилась о чуде, и чудо произошло. Вся боль, накопленная за эти полгода, вдруг покатилась по щекам горючими слезами. Солёные ручейки разъедали кожу, но вымывали из сердца позор и унижение. Мне казалось, я превращаюсь в птицу, свободную и гордую, сильную, не ведающую сомнений, не знающую границ и запретов. Ещё лишь миг, и я смогу взлететь над этим миром и над собой, пронзить облака, дотронуться до солнца, сгореть и снова возродиться. На душе становилось легче и светлее. Я не ведала, какие испытания ждут меня впереди, но полагалась на волю Всевышнего.

─ Он испытывает лишь тех, кого любит.

Я обернулась. Матушка-настоятельница стояла чуть поодаль, опираясь на деревянный костыль.

─ Доверься Ему, дитя моё, и положись на Его волю.

Я медленно подошла к старой монахине.

─ Матушка! Я не знаю, что делать. Тучи надо мной сгущаются. Я чувствую беду. Мне нужно спрятать Лизу, спрятать надёжно. Но могу ли я подвергать опасности обитель? Вдруг тот, кто охотится за драгоценностями, явится сюда?

Старушка мягко улыбнулась и провела изуродованными артритом пальцами по моей щеке.

─ Во все времена монастырское подворье принимало тех, кому требовалась защита. Эти высокие стены выдержали ни одну осаду. Они крепки, как и мы. Наша сила в нашем духе и в нашей вере. ─ Мне показалось, что лицо, испещрённое морщинами, стало излучать удивительный золотистый свет. ─ Мы надёжно укроем и тебя, девочка, и твою сестру, а, когда всё это закончится, поможем вам уехать в Москву и продолжить лечение. Ни в чём не сомневайся. Ступай в больницу, а я прикажу приготовить для вас келью.

Я вновь упала на колени и разрыдалась.

─ Спасибо, матушка!

Тёплая рука опустилась на мою голову.

─ Не благодари меня, дитя. Благодари Его, Отца нашего.

Роман ждал меня на стоянке.

─ Как прошли переговоры?

─ Не богохульствуй. ─ Я всё ещё чувствовала солёный привкус на своих губах. Надо же, впервые в жизни мне удалось поплакать.

─ Так что решили?

Я обогнула машину и широким шагом направилась в больницу.

─ Плевать, что решит Лиза. Я вывезу её в монастырь.

─ А ты? ─ Воронцов не отставал.

─ А я останусь. ─ Резко остановившись, обернулась. ─ Очень хочу посмотреть в глаза неведомого врага. ─ Вы все можете прятаться, скрываться, выжидать. Но я устала бояться. Я устала от издевательств и унижений. Меня слишком долго ломали, но я осталась Софией, наследницей великих людей. Ты можешь смеяться, можешь считать меня сумасшедшей, как и собственного брата, но я чувствую в себе силы. Страха и неуверенности больше нет. Теперь я или погибну, или верну кольца в усыпальницу.

Роман обогнал меня и преградил дорогу.

─ И тебя больше не волнует судьба сестры? Что случится с Лизой, если тебя убьют? Кто будет заботиться о ней, лечить её дальше?

Я легонько толкнула его.

─ Что смогла, я сделала. Матушка решит денежный вопрос, когда Лиза вступит в наследство. Она поможет отправить её в Москву. Врачи дают хорошие прогнозы. Если моя сестра перестанет ныть, жалеть себя и лениться, она вновь встанет на ноги. Если нет, я ей не помощница.

─ Стой! ─ Роман схватил меня за руку. ─ Ты стала другой. Вошла в обитель робкой и испуганной, а вернулась…

─ Смелой и решительной. ─ Выдернув кисть, я пошла своей дорогой. ─ И пусть кто-то попробует остановить меня!

Поднявшись на третий этаж, я направилась к кабинету заведующего.

─ Он на операции. ─ Санитарка, намывавшая полы, оторвалась от своего занятия.

─ И когда освободится?

Женщина пожала плечами.

─ Да кто ж его знает? А ты сестра Лизы из восьмой?

Я кивнула.

─ Да. Хочу забрать её. Вот, за выпиской пришла.

Санитарка развела руками.

─ Так Лизу выписали, час назад. Родственница за ней заехала. Высокая такая, важная. Брюнетка.

─ Родственница?

У нас с Лизой никого не осталось, никаких родственниц.

─ Её увезли насильно? ─ В душе проснулся липкий страх.

─ Совсем нет. ─ Удивилась женщина. ─ Твоя сестра казалась довольной и весёлой. Ох, как я её понимаю. Полгода тут промаялась.

Мои руки повисли, точно плети. Значит, Ольга забрала Лизу, даже не позвонив. Впрочем, это могла быть не Ольга, а Алла. Почему нет? Она тоже являлась высокой и важной брюнеткой.

Я отошла к окну и набрала номер близняшки. Вне зоны. Ольгин телефон тоже не отвечал. Я попыталась сообразить, что делать дальше, но мысли путались.

Наконец, я решила отправиться домой и ждать. Если Лизку забрали с добрыми намерениями, Ольга объявится, а, если мою близняшку решили использовать, как инструмент давления на меня, объявится мой враг. И вот тогда я разорву его в клочья.