Крик с Арарата. Армин Вегнер и Геноцид армян

...Случилось так, что фельдмаршал фон дер Голъц вместе с турецким и немецким офицерами ехал на машине через пустыню, направляясь в Багдад более короткой дорогой, а его офицерский корпус (подчиненные ему помощники и врач) следовали в том же направлении, но намного медленнее. Когда вечером или ночью мы останавливались для отдыха, часто проходили мимо лагерей, где беззащитные армяне, изгнанные в пустыню, ожидали медленной смерти. Турки всячески отрицали существование этих лагерей. Немцы здесь не проезжали и делали вид, будто их нет. Я был единственным, кто там побывал, хотя это и было опасно для здоровья, так как среди беженцев распространялись многие болезни. И это являлось одной из причин, почему немцы предпочитали туда не ходить. Во-первых, будучи союзниками Турции, им не хотелось замечать этого, а во-вторых, они боялись болезней и инфекций...

Лагерь беженцев в пустыне. И это только начало изгнания. Одежда уже обветшала. Платье одной из женщин порвано на плече, и видно, что под ним надето еще одно. Многие армяне — как мужчины, так и женщины — надевали на себя несколько слоев одежды, так как знали, что им предстоит долгий путь.

Семья армян закрывается от палящего осеннего солнца несколькими покрывалами.

...Я видел обезумевших людей, поедавших собственные экскременты, женщин, жаривших трупы своих новорожденных детей, девушек, разрезающих еще не остывшие тела своих матерей, чтобы найти в кишечнике проглоченное золото, спрятанное таким образом от алчных надсмотрщиков. Многие лежали в развалившихся караван-сараях в кучах совершенно разложившихся трупов, безразлично ожидая смерти: сколько еще можно было продлевать свою жалкую жизнь, выискивая зерна в лошадином навозе или питаясь травой?

Похороны в пустыне

...Ближе к вечеру я сел с одним священником, отцом Арсланом Дадишдом, у входа в его палатку и попросил его рассказать о перенесенных страданиях, о восьмистах семьях, вместе с которыми он был депортирован, о тысячах людей, похороненных им в пустыне, среди которых было 23 священника и один епископ. Их глаза кричат мне: «Ты немец и союзник турок... Значит, правда, что и вы этого хотели!» Я опускаю взгляд. Как мне ответить на их обвинения? Священник вынимает из кармана маленькое распятие, завернутое в тряпку, и благоговейно целует его, и я не могу удержаться, чтобы тоже не поднести к губам этот крест, ставший свидетелем такой боли и стольких человеческих страданий...