Крик (СИ)

— П-ф-ф, — фыркнула она, — кто был ты и, кто я. Ты звезда школы, а я немая девчонка, младше на несколько лет.

— Немая?

— Ах да, ты же не помнишь, — спохватилась она, — да я онемела, когда умерли мои родители, в девять лет. А потом ты ушел в армию, — она помолчала, — вернулся уже не ты, израненный, умирающий…Вот здесь, — она коснулась моего живота, — было сплошное месиво. Твоя мама, тётушка Ирма, была знахаркой, она тебя выходила, но остались шрамы, много шрамов, — она невидящим взором уставилась мне повыше пупка. Так вот что они там искали и находили лишь рельефный пресс. Какая-то мысль мелькнула, но я не успел её понять, — Тётушка Ирма была похожа на Мелису, такая же мудрая и спокойная. Я иногда смотрю на неё и вижу твою мама. А потом мы создали ячейку…

— Мы встречались?

— Нет. Просто мне исполнилось двадцать пять и комитет выбрал тебя моей парой. мы год прожили вместе, а потом ты исчез. Я не смогла там, без тебя и пошла искать. Пока шла познакомилась с Карой, а потом мы попали в Лагерь. Нас спасли повстанцы. Я познакомилась с врачом — Риши, он сказал, что ты его друг и живёшь в поселении повстанцев, — она встала и нервно заходила из угла в угол, — ты был рад меня видеть, — наконец выдавила она из себя, — тогда ты тоже твердил что с тобой ничего не случится, переживал что меня убьют. А вышло наоборот. Я до сих пор помню твои глаза полные боли, как кровь заливала твою футболку, — из глаз девушки покатились слёзы, а у меня в сердце что-то защемило. Как я могу смотреть, когда она плачет? Это были обычные слёзы, не истерика, но я видел, что они изливаются откуда-то из глубины души, оттуда куда нет никому допуска. Рывком вскочил кровати, в один шаг преодолел расстояние разделяющие нас и заключил её в объятия желая успокоить, — как ты мог! Как ты мог меня оставить там! — тихо всхлипывала она, а я лишь теснее прижимал её к своему ноющему боку и молил про себя лишь об одном. Что бы она не плакала, от этого было нестерпимо тошно, хоть в петлю лезь. Так мы и стояли пока Ася не успокоилась, только тогда я разжал руки. Она уже спокойно прошлась по комнатке, — вот собственно и всё.

Всё? Лихо. Этого «всё» стало так много, что в голове было не протолкнутся от мыслей. Одна была самая явная и я не смог её не задать:

— А кто отец Хоуп? — спрашивал, а внутри всё дрожало, что сейчас она назовет кого-то другого, не меня.

14.09

— Ты что обалдел? — моментально вскипела девушка, — ты за кого меня принимаешь?

— я тебя ни за кого не принимаю, я спрашиваю, — и хотя моё лицо было спокойно, а тон серьёзен, внутри прыгали солнечные зайчики, от того как она отреагировала на мой вопрос, от этого в сердце селилась что отец я. Эйфория затопляла душу, хотелось, бегать, кричать, сжимать в объятиях эту вздорную девчонку. Чем больше я с ней общался тет-а-тет, тем больше уходили неприятные ощущения, от этого человека. Я даже не удивлялся, что был с ней, с таким человеком рядом, должно быть весьма неплохо, шумит конечно много, но и у меня не нордический темперамент.

Тем временем Ася подскочила ко мне и потянула меня за ворот футболки, порываясь приблизить свои глаза к моим, хватка была не слабой и я, дабы не рвать новую вещь, послушно наклонился:

— Послушай ты, напыщенный индюк, — в её лазах я видел гром и молнии праведного гнева, — у меня в жизни был одни мужчин, и никогда не было и не будет другого.

Я уже получив ответ на свой вопрос, захотел её позлить, так забавно это у неё выходило — бесится, мальчишество конечно, но мне было так хорошо, так счастливо, что жутко хотелось дурачится:

— Да? И кто он? Познакомишь?

Кажется, она разгадала мою игру, потому что громким хлопком зазвучала пощечина, а шея вспыхнула новой болью:

— Дурак!

— Я хочу это услышать.

— Да ты меня до белого каления доведёшь! — она опять кричала, но совершенно необидно, — конечно ты!

— Я, — и мою морду осветило блаженное выражение, — я знал, что это ж-ж-ж не спроста, — а потом сграбастал её в объятия и стоял тихонько покачиваясь, всё хорошо, всё даже отлично.

Конечно, отлично, засвербел мерзкий внутренний голос, если только не учитывать, что у Германа было одно характерное отличие которого у тебя нет. А Ли то прав, ты выращенный! ВЫ-РА-ЩЕН-НЫЙ! По спине пробежал холодок и ладони покрылись липким потом. А ведь и правда, это хорошо если меня просто воссоздали, а если это была обычная пластическая операция и я им никто и звать меня никак? Да уж, именно так меня и зовут. Руки уже во всю дрожали, и я отпустил девушку.

— А если Ли прав? — голос был какой-то ломкий.

— В смысле? — брови Аси взлетели вверх, и она вглядывалась в моё лицо, силясь понять, что у меня в черепной коробке происходит.

— Если Ли прав и я клон или ещё хуже жертва косметологов. Да даже не если, я склонен с ним согласится. Ты же видела, как Германа убили.

— Да… — по началу она не совсем понимала к чему я клоню, — я видела, как в него выстрелили, попали в спину, полагаю под лопатку, на вылет…

— Скорее всего попали в сердце, может в лёгкие, но он был не жилец…