Крик в ночи

– Тогда почему вы явились ко мне, а не на Петровку?

– Чтобы не спугнуть преступников…

– Час от часу не легче, боженьки мои…

– Мы кое-что знаем… И у нас есть две версии. По одной она стала жертвой маньяка, хотя нам кажется, что это не так…

– Скажите пожалуйста, у них две версии… Вы что, ребята, не шутите? Не прикалываетесь? Кажется, у вас так говорят?

– Не, мы не прикалываемся, – помотал головой Леха. – Они там ее видели, Елену эту, красивая она очень, ну и вот… хотят за нее отомстить.

– Боженьки мои, кому?

– Убийце, ясное дело!

– Но вы же дети!

– Вот именно! – закричала Маня. – Кому в голову придет опасаться детей? И мы гораздо больше выясним, чем… поймите, мы будем вроде частных сыщиков, только лучше!

– А что я твоей маме скажу?

– Ничего, тетя Микочка. Маме – ни звука!

– А ваши мамы в курсе? – обратилась она к мальчикам.

– Нет, – в один голос ответили Никита и Гошка.

– Черт знает во что вы меня хотите впутать… – покачала головой Людмила Михайловна.

«Так я и знал, – подумал Гошка, – ничего хорошего из этого не выйдет. Как бы хуже не стало… Если эта тетка настучит Маниной маме…»

– Ну, ладно, попробуем, чем черт не шутит… А вдруг вы и вправду что-то узнаете!

Задавайте свои вопросы, а там посмотрим.

Мальчишки переглянулись.

– Никит, начинай ты! – сказал Гошка.

– Хорошо. Людмила Михайловна, как вы узнали об этом убийстве?

– Как я узнала? Мне кто-то сказал… Дай Бог памяти… Ага, мне сказала гримерша Зиночка. Ой, говорит, Людмила Михайловна, несчастье-то какое, Леночку Куценко зарезали.

Она отдыхать на Майорку улетела, а там…

Ну, мы поохали, поахали, а потом я спросила, не с мужем ли она туда поехала. Нет, одна.

Вот, пожалуй, и все. А через два дня мне позвонила приятельница и сообщила, что муж Леночкин на Майорку вылетел специальным самолетом, чтобы забрать тело. И ее уже похоронили, на ее родине, в Пскове.

– Специальным самолетом? – воскликнул Гошка. – А я-то голову ломал, как это ее успели похоронить, ведь на Майорку самолеты раз в неделю летают. А когда про мужа узнал, еще там на Майорке, ну, что он прилетел за… ней, то подумал, что он мог прилететь с пересадкой как-нибудь. Людмила Михайловна, а вы мужа ее знаете?

– Видела несколько раз. Он из этих, новых русских, но с виду вполне приличный, воспитанный и вроде любил Леночку. Хотя, должна сказать, она в последнее время грустная была, все жаловалась на усталость. А потом вдруг позвонила, что улетает отдыхать сперва на Майорку, недельки на две, а потом муж к ней присоединится, и они хотят махнуть аж на Таити.

– На Таити? Класс! – воскликнул Леха.

Все посмотрели на него как на дурачка.

Он смущенно откашлялся.

– Я глупость сморозил, признаю…

– Значит, вы с ней дружили? – спросил Никита.

– Дружила? Ну, не то чтобы дружила, но она ко мне тянулась, говорила, я на ее бабушку похожа… Хорошая девочка была…

И красивая очень… По-настоящему красивая, не сделанная, как некоторые. А то кое-кого из нынешних красоток если отмыть как следует, ресницы наклеенные оторвать, так и смотреть не на что будет, а Леночка, что называется, природная красавица. И с характером. Целеустремленная, так мечтала актрисой стать… Не сразу у нее получилось.

Да в общем-то и не получилось. Не успела.

Только-только удача ей улыбнулась…

– Почему это? Она ведь и на конкурсе красоты победила, и муж у нее богатенький был… – подал голос Леха.

– Так она замуж не за богатого вышла, это потом он разбогател… А ей завидовали, ох как завидовали… Гадости про нее говорили, впрочем, это неудивительно. Любят у нас гадости про удачников говорить, ох любят. А тут вам и красота, и деньги немеряные.

– А вы конкретно кого-нибудь знаете, кто ей завидовал? – спросил Леха.

Людмила Михайловна грустно улыбнулась:

– Многие, ох многие. Но это ж какая зависть быть должна, чтобы до смертоубийства дойти… И потом, уж больно сложно.

Зачем на Майорке это делать, нешто у нас в России мало убивают? Нет, не думаю я, что так это было, не думаю. И зря вы, ребятишки, с этим затеялись, только неприятности наживете, а толку никакого не будет. Ну, поговорили, и хватит. Пошли на кухню, надо же гостей кормить;

Хозяйка скрылась на кухне.

– Манечка, – позвала она через минуту, – помоги мне тут немножко.

Маня побежала на зов.

– Дохлятина! – произнес едва слышно Шмаков. – Ахи, охи. Ах, она была такая хорошая, ох, она была такая святая-пресвятая! Лажа все это, полнейшая лажа. Небось наркотой баловалась, с преступным элементом якшалась, вот и прирезали ее.

– Послушай, ты! – вскипел вдруг Никита. – Ты же о ней ничего не знаешь, к тому же она… ее уже нет в живых, а ты о ней гадости говоришь! Не слыхал? О мертвых или хорошо, или ничего!

– Да ты что, с пальмы спрыгнул? А если гад помер, так про него уже нельзя сказать, что он гад? Ну и понятия у тебя! Зашибись!

– Ну, понятия у него как раз нормальные, – вступился за двоюродного брата Гошка. – И учти, если женщина говорит про другую женщину одно только хорошее, это неспроста. Значит, покойница действительно была хорошим человеком.

– Дурные вы, как я погляжу! Какая женщина? Артистка! Она вам что хочешь сыграет! А сама, может, больше всех ей и завидовала!