Крик Весны (СИ)

— Немного… После случившегося всё поменялось для меня. Это покажется странным, но я как будто повзрослела. Обстоятельства сломали во мне ребёнка, больше я им не была. Лицемерная улыбка бабки перестала казаться доброй, а её голубые глаза стали для меня хуже взгляда Василиска. Я не хотела с ней говорить, но не могла перечить. Однажды она спасла мою семью, и мы всей ей обязаны. Однако, в день моего шестнадцатилетия она сказала то, что я всегда о себе думала. Боялась это от кого-то услышать, думала, все так считают, но только у одного человека хватило смелости произнести это вслух. Неполноценная недоразвита, которую изнасиловали. Так она меня назвала за моей спиной. Я думала, что в моих глаза упадёт один человек, но в тот момент ни папа, ни мама, никто ей не возразил. Как бы сильно они меня не любили, влияния бабки они боятся больше. И я поняла, что так будет всегда, и так будет считать не только она, но и все, кто когда-либо узнает правду. И тогда…

Весна вновь опустила руку и подняла рукав, обнажая шрам. Тонкие маленькие пальцы, словно маленькой девочки, коснулись его и прошлись поперек предплечья по белоснежной кожи, лишённой жизни.

— Ты не хотела в тот момент умереть. Если бы хотела, резала вдоль.

— Это была странна игра, как будто я хотела проверить, поймёт ли кто-то, что я устала от всего, что теперь готова опустить руки, не желая чувствовать на себе давление. Пусть я не говорю, но и без того можно понять, что больше не хочу улыбаться людям, которых мало знаю, не хочу играть для гостей на скрипке и вообще больше не хочу сборищ на день рождение. Не хочу с кем-то разговаривать, потому что у меня нет настроения. И оказалось, что такой человек был. Ника. Она поняла, что я затеяла лишь по моей игре на скрипке. Я оборвала свою композицию, и плевать что это моветон, я не хотела больше чувствовать на себе взгляд лицемерных голубых глаз.

— О чём ты думала? — парень обхватил предплечье девушки, и тогда она подняла левую руку.

— О голубых глазах. Я думала, что передо мной пробежит вся жизнь, когда лезвие коснётся кожи, но появился лишь один момент. Наверно, он и был самым счастливым и волнительным в моей жизни.

— Ты думала об этой ненормальной родственнице?

Весна улыбнулась и замотала головой. Бэд продолжал поглаживать кожу девушки, что старалась не обращать внимание на то, как кожу саднит от одних только прикосновений.

— Это будет смешно, я не хочу об этом говорить, это смущает.

Бэд практически не видел глаз Весны из-за темноты, но отлично видел, как щёки девушки покраснели.

— Давай же, кнопка… — Бэду было весело, он стал доставать Весну, пока она не сдалась.

— У моей первой любви были такие глаза.

— Томаса? — не понял Бэд.

— Нет- нет, — Весна замотала головой. — Больше я ничего не скажу, даже не надейся.

Бэд отпустил девушку и тихо засмеялся. В его окружении девушки краснели и смущались уж точно не от рассказов о детской влюблённости.

— Ты очень милая, Весна. Такой девушке нужно искать человека, за чью спину она могла бы спрятаться в случае чего, а не стремиться покорить сцену.

Весна вопросительно ставилась на Бэда, который растерянно посмотрел в ответ.

«Я сказал это вслух?» — читалось в его глазах, потому девушка и ждала ответа.

— Я к тому, что сцена — это тебе не игры. Ты думала, что будет дальше? Предположим, мы станем знаменитыми, ты встретишь своего Томаса и всё такое. Но слава подразумевает и тех, кто будет ею недоволен, люди будут искать, за что нас ненавидеть мы постоянно будем под камерами, в новостях. Это тяжелее, чем ты думаешь. И еще твой Томас… Это самая бредовая идея для создания группы, и я с вами лишь потому, что вы играете неплохо, однако ты можешь разочароваться в нём, как в человеке, и что тогда? Запал Весны пропадёт, ты больше не сможешь играть — и все наши усилия пройдут даром. Задумайся уже сейчас, кнопка. Стоит ли вкладывать столько нервов и сил в то, что однажды может очень легко сгореть. И тогда ни одно лезвие тебе не поможет, потому что страдания близких из-за твоей никчёмности — это намного больнее, чем самый глубокий порез в мире.

— Это неправда, — Весна разозлилась и слегка приподнялась, недовольно ударив по крыше. — Я правда думаю, что у нас всё получится, но я не для Томаса это всё делаю. Музыка теперь часть моей жизни. Никто не слышит моего голоса до того момента, пока я не сяду за ударные и не возьму в руки палочки. Моя игра — мой язык. И я это поняла благодаря Томасу, точнее, из-за него. На концерте я влюбилась в его чувство свободы, а не популярность. Я хочу, чтобы он еще раз поделился со мной этим чувством. Быть с человеком, рядом с которым ты забываешь свои ошибки, — Весна указала на шрам, — свои недостатки, — она коснулась горла, из которого ни разу не рождался звук, — внешность, цвет глаз, рост или вес, и тем более прошлое — вот моя цель. И мне показалось, что Томас именно тот человек. Это странно, вот так стремиться к кому-то, но идя по этому пути, я чувствую, что обретаю себя. Пусть, мы никогда не встретимся или ни разу не заговорим, но из-за моей цели я чувствую, как меняюсь.